Где-то он на работе числится,
Но к трудам не лежит душа:
Не подпустит никто к учительству
Бомжеватого алкаша...
А ведь он силён в филологии,
По профессии - педагог,
Но советской идеологии
Изначально терпеть не мог.
Наплевав на заветы строгие,
Жизнь СВОЮ проживая всласть,
Он советскую власть не трогает,
И его не трогает власть...
При взаимном неудовольствии
До поры конфликт не возник:
Власть прощает иные вольности
Тем, кто сторож и истопник.
Там, где надо, он в поле зрения.
Проштудировав самиздат,
С ним никто не вступает в прения,
Ибо автор всегда поддат...
Образ жизни - антиобщественный
Всем воззваниям вопреки...
Только это не столь существенно,
Беспокоиться не с руки...
- Пусть себе по наклонной катится
Вино-водочный пилигрим!
Образумится - будет каяться!
Вот тогда и поговорим!
Только вдруг впереди забрезжила
Непонятная хренотень:
Горбачёв сел на место Брежнева
И наводит тень на плетень...
Литераторское сословие
Подложило свинью свою:
Публикации, предисловия,
Откровенные интервью
С подопечным как с торбой писаной...
Бомж вчерашний - теперь кумир,
Честь по чести в Москве прописанный,
Документы несёт в ОВИР...
Ларчик простенько отпирается:
Этот "классик" едва живой
И нуждается в операции,
Там у НИХ вполне рядовой.
Есть кому заплатить за клинику,
Но советской границы страж
На посту!
Так что всё заклинилось:
Дескать, где-то прервался стаж,
И раскатывать губы нечего
На Париж и на Амстердам!
Есть пока что заслон для нечисти!
- Мне отмщение! Аз воздам!
И терновым венцом увенчанных
Новоявленных всех божков
Мы отправим вослед за Веничкой,
Но не далее Петушков...