А наша родина теперь другая, батя.
Не та - из детства моего, совсем не та.
Прохожих спины не жестокий дождь горбатит,
а свод законов от лукавого мента -
несправедливость прямоту, как рыбу, глушит.
Потёмки в душах - эталон для чёрных дыр.
Я с воробьями (так давно!) плескался в лужах
и не встречал с тех пор святее той воды.
Дворовый дух по-детски не терпел притворства:
люби - раз любишь, ненавидишь - ненавидь.
Земную жизнь на палец намотать непросто,
пока ты сам не извиваешься, как нить.
Рождались дни вокруг в берёзовых рубахах.
Гагарин гнал ракету, я - велосипед.
Нас всех ровнял огонь, крещённый в русских брагах.
Теперь рубахи покупаем в секонд хенд.
Огонь остался вечным и - мемориальным.
В единстве сила, но когда расклад в рублях
единства нет: один в окопе умирает,
другой на Бали от жары (элита, бля!)
Я знаю, батя, что земля предать не может:
согреет всех, кто лёг в неё, и примирит.
Она нас лучше. На земле воронки множа,
не видим как в росе сверкает райский мирт.
Слова о родине пусты (Пы Сы: программны -
массовка вызубрит запрос на ратный zoom).
Спасибо, батя, за достойный выбор мамы
и родины. Мы вместе. И кровавый
закат сползает, как Матросов, с амбразур.