Глаза подвыцвели и руки прачки,
стиль золушки и в профиль, и в анфас,
рецепты тыквоедения босячки
и кое-что за скобками про нас.
А в банке семицветики пожухли,
их не пугай раскрашенным лицом.
Как пахло густо музами на кухне!
Как чпыхало недельным холодцом!
Твой дом – не твой.
Смирись. Беги, покуда
тебя не обнаружил домовой.
Вот шкапчик бабушкин! в нем новая посуда,
а самовар без ручки здесь на кой?..
Предаст тебя у печки половица,
что скрипнет радостно, и форточка вздохнет,
свет подмигнёт, проводка заискрится,
и кошка на пороге заорет…
Зачем ты здесь?!
По-воровски крадешься,
боясь щенка, что выдаст твой набег.
Надеялась, сюда ты не вернешься,
но в каждом сне твой черный человек
нашептывал, манил, вгоняя в ступор…
Сжимая от халата поясок,
ты хоронила ночь в подушки купол,
во снов изъеденный тоской носок.
Здесь больно быть от запаха, что въелся
в обойную подкожность – Беломор.
Ты ищешь валидол, как-будто сердце
гремит в набат себе наперекор.
За годом год…
Твой дом все ниже ростом.
Пусть наши лица в святцах половиц,
утраченное детство – за погостом,
где гейзер счастья
в небо…
без границ…
До прошлого, – кому какое дело,
какие пятна-стигмы на роду,
из зеркала, что муха засидела,
в каком не помню сказочном году,
язык покажет девочка в обновках,
в горошек бантики и зуба нет...
Незваной гостье станет вдруг неловко,
но веник заметет сомнений бред.
Жизнь огневушкой-потаскушкой
– в пепел.
И числа в рамочках – куда ни кинь.
А где была божница в кепке Репин,
да в банке семицветики…
аминь.
22.06.2023