С каким настроением современники приходят к врачу-терапевту? С какими чувствами? По-разному.
Даже на профосмотр одни идут с надеждой узнать что-то новое о своем теле, другие - с желанием сокрыть от врача свои недуги, третьи - с безразличием, относясь к необходимости встречи с врачом как к мешающей в устройстве на работу или отрывающей от работы.
Вот на приеме водитель: грузный дядя с большим животом и красным лицом. 130 кг. 177 см. В усы спрятано недовольство ситуацией: "Опять заставили идти к этим врачам!".
Доктор спокойно заполнил документы. Спросил про рост и вес.
- Петр Иванович, индекс массы тела у Вас 41,5, а должен быть меньше 30. Хорошо бы снизить вес.
- Да все я знаю! - начал раздражаться пациент. - Да я и так постоянно этим занимаюсь! Сладкое не ем! Но не снижается.
- Давление повышается?
- Нет. Обычно 80 и 130.
Доктор измеряет давление пациенту: 170 на 100.
- Давление высокое. Бывает такое? Или впервые?
- Это у меня на белый халат реакция! Такого отродясь не было!
Доктор уже знает эту басню. Особенно водители ее любят рассказывать.
- А как же Вы на гаишников и на пробки реагируете?
- Спокойно, - с уверенностью и раздражением в голосе говорит Петр Иванович. - Там дело привычное. Тем более, я каждый день таблетки пью. И жена мне всегда меряет давление. Выше, чем 80 и 130 не бывает.
- А какие таблетки пьете? Как давно?
- Давно уже, - пациент называет препарат и немалую его дозу.
- Какие хронические болезни есть?
- Да никаких нет!
Доктор смотрит старую документацию: заключения рентгенологов, анализы с прошлых осмотров. Видя это, пациент жестко и громко заявляет:
- Флюорографию делать не буду! Я ее недавно делал!
- Я вижу, - спокойно отвечает врач, читая заключения рентгенологов полугодичной давности. - Здесь есть изменения: небольшая округлая тень в правом легком.
- Ну и что! - уже на повышенных тонах вещает Петр Иванович. - Во-первых, это ошибка. Там же написано, что воспалительных элементов по сравнению с 2019 годом меньше! Я уже был у пульмонолога после этого! И он сказал, что все нормально!
- Хорошо. Тогда принесите заключение пульмонолога и данные КТ. По результату такой флюорографии наверняка делали КТ.
- Слушайте, проще уволиться, чем ваши эти медосмотры пройти! Сказал же: не буду делать флюорографию!
- Это Ваш выбор. Ложитесь: живот посмотрю.
- Что еще там Вы хотите найти? - уже на два тона ниже спросил Петр Иванович, подходя к кушетке.
- Просто хочу посмотреть Ваш живот. Это моя работа, - ответил врач, встав из-за стола.
На вчерашнем приеме в этом кабинете под грузным мужчиной , весившим 140 кг, надломилась пайка кушетки. Поставили новую - более прочную.
- Эта до 150 выдержит, - сказал стройный техник, посмеиваясь. Он предполагал, что такого не бывает.
Но реально это встречается не редко.
В последнее время на профосмотрах вижу немало мужчин с массой тела больше 100 кг. И каждый относится к этому не как к проблеме, а как к данности.
Пациент лег на кушетку. На животе - огромный послеоперационный шрам. Явно удален желчный пузырь.
- Когда оперировали?
- Давно уже! Я уж и забыл! Камни были в желчном. 8 штук.
- У вас весь живот в красных точках и родинках. Это печеночные "знаки": что-то вашей печени не нравится...- Доктор смотрел, трогал живот и спокойно комментировал, спрашивал:
- Больно или дискомфортно где-то?
- Ой, доктор, - заинтересовался пациент и оторвал голову от кушетки, - а я все думаю: что это за краснота? Это не рак?
- Нет. Но что-то вы едите или пьете не то. Подумайте, что. И поменяйте рацион. Вне профосмотра печень надо будет обследовать.
- У уролога давно были?
- Я вообще у него не был. Что мне у него делать?
- Планово надо дойти до уролога и обследоваться.
- К вам - врачам - только попади... не знаете, за что зацепиться!
Доктор оформил документацию, сказал еще раз, что без повторной флюорографии или принесенного заключения компьютерной томографии легких своего заключение не подпишет.
- Да проще уволиться! - опять возмутился Петр Иванович. - Где я буду искать эти заключения? Если вам так надо - ладно, сделаю эту несчастную флюорографию!
Он вышел, хлопнув дверью.
В тот день у терапевта кроме первичных и повторных пациентов было несколько человек на профосмотре с разной, что естественно, психологией и разным отношением и к профилактическому осмотру, и к врачу, его проводящему.
Вот мужчина. 60 лет. Спокойно и без вычур одет. Зашел в кабинет, не торопясь. Маленькими шажками подошел к столу врача и сел на стул.
- Какие хронические болезни есть?
- Никаких.
Начала осмотр.
- Покажите ноги. - Терапевт смотрит ноги на предмет отеков. Ноги этого пациента были разного обьема, но без отеков. - Что с левой ногой?
- Я полиомиелит перенес.
Почему бы не сказать? - подумал про себя врач.
Смотрит давление: 180/110.
- Бывает, чтобы давление повышалось?
- Я его не меряю.
- Надо не просто измерять, а вести дневник давления.
- Хорошо. Но к работе-то допустите?
Пациенту дали скоропомощную таблетку для снижения давления, врач посмотрела живот, послушала, как работают сердечные клапаны. Отправила на дообследование. На флюорографии - изменения, требующие уточнения на компьютерной томографии.
Вернулся после флюорографии радостный водитель, который час назад хлопнул дверью, выходя из кабинета:
- Доктор, на флюорографии все хорошо! Ура! Можно я к вам приду потом для обследования печени?
После нескольких здоровых молодых ребят обратился еще один любопытный пациент.
Высокий стройный мужчина 30 лет проходит медосмотр перед устройством на работу. На вопрос:
"Чем болели или болеете?" стандартный и не удивляющий ответ:
- Ничем. Болел когда-то гастритом.
Идет обычный осмотр. Потом говорю ему:
- Ложитесь, посмотрю живот.
- Все же придется сдаваться, - вздохнув, произносит мужчина и достает из пакета выписку из онкологической больницы. Недавно была диагностирована опухоль толстого кишечника и удалена. Еще послеоперационная повязка не снята: аккуратно приклеена по центру живота.
Операция сделана. Опухоль вырезана. 5 курсов химиотерапии позади. Но сказать об этом врачу, с точки зрения этого пациента, равносильно тому, чтобы сдаться. Не в плен, а в разумную диагностику. Сказать врачу о своей проблеме он назвал глаголом "сдаться".
Вроде бы, текущие ситуации. А каждая из них - повод задуматься. Почему пациенты боятся рассказать врачу о себе? Почему скрывают очевидные диагнозы, о которых знают, от профессионала? Почему считают, что врач заинтересован "цепляться" за явный недуг человека, порой не подозревающего о своей болезни и ее последствиях? Почему человек не хочет делать флюорографию, зная, что недавно была обнаружена проблема в легком, но при этом боится самого слова и понятия "рак"? Может, Вы знаете ответы?