Всё было до... Всё будет до.
Едва ль
из слов явлю обличье плена...
Возможно ли принять,
что мухой на стекле
жить суждено – в другом,
вибрацией – в мембране-плеве –
по воле голоса,
что нежит звание моё?
И в бытность мухой
оставлять отточия – следы
где время, доходя до точки, тает;
скользить, петлять, снискав
затейливых движений узы
и обреченность
монотонного звучанья – своего.
Ей, мухе, невдомёк,
как мир стекла велик.
Велик.
Необитаем.
И начален!
Для всякого. Пока есть нота "до".