Сказка.
Сошник.
В некотором царстве, в некотором государстве деревня была. С мужиками, с бабами. Мужики пахали и сеяли, а бабы им помогали.
У Ивашки (он тоже в ней жил) семья большая, работящая. Но случилась беда: сошник земля съела. Послал Ивашка Старшего сына в город к Пролетарию сошник перековать. Съездил Старший сын в город, перековал за куль зерна, ему Пролетарий сошник новостью наградил, будто появился в том царстве народный Заступник - народу жизнь улучшать хочет, а мужику уж непременно.
Выслушал Ивашка новость и позабыл. Нет времени у Ивашки новостями баловаться: сошник надо до блеска начистить, поле перепахать, зерно посеять, урожай собрать.
Мужик свое дело знает туго. Собрал урожай, обмолотил, в амбар сложил, да зиму собирается встречать. Не успел её Ивашка встретить, как та новость (а может и не та вовсе) деревню зримо опутала.
Послал Заступник к мужикам радетелей. Они приехали. Скрипучие все, в ремнях. Барина застрелили. Попа' и того куда-то дели. Церковь на замок заперли, чтобы мужики лишнее время на молитвы зря не тратили, а пахали бы всё и пахали, и заставили всех "Ура!" кричать.
Не стал Ивашка попусту криками заниматься. Дел невпроворот, да как бы лень не заарканила. Обиделись радетели на Ивашку и в наказание Старшего сына забрали и увезли невесть куда. Побурчал, побурчал Ивашка в свою растрепанную бороденку, да смирился: ведь радетелей в деревню, сказывают, пролетарский Заступник послал. Нельзя Пролетария обижать: он Ивашке сошник перековал.
Посиделки.
Скучно стало радетелям в деревне: воевать не с кем, а попусту баклуши бить радетели стесняются. И решили они тёмные деревенские умы просветлять.
Чтобы не пустовала изба Старшего Ивашкиного сынка, сгинувшего невесть куда, устроили в ней читально-писальные посиделки. Силком всех приглашали. Даже Ивашкина баба, по имени Анна, с клубком несколько раз хаживала. Но увидев, что там не варежки вяжут, а какие-то загогулины марают, бросила.
Сам Ивашка наотрез отказался от просвещения. Как же ему загогулины выводить в сыновьей избе, когда сын невесть где? Но радетели народ тёртый, настойчивый. Усадили Ивашку за сыновний стол и заставили "Ура!" писать. Уселся Ивашка, как подобает в этом случае, за стол, помуслил карандаш и жирными такими буквами вывел: "Караул!"
Не приняли радетели Ивашкиного упрямства и Второго сына отправили в неизвестность. Понурил Ивашка голову, но против радетелей идти, что против ветра по лёгкой нужде справляться.
Колхоз.
Светлеют умы деревенские с каждым днем всё ярче и ярче. А радетели, довольные такие, сообщают об этом Заступнику. Заступник тоже обрадовался и новые наставления присылает: дескать зачем мужику земля - одни межи да дороги сколько вреда имеют. "Распахать, - приказ пишет, - все межи, лошаденки вместе с упряжью, овинники и амбарушки с семенами в одно большое хозяйство объединить и колхозом назвать. Мужику легче жить станет. Попашет, попашет он на колхозном поле, придёт домой, возьмёт газету и будет почитывать на своём кутнике, сил набираться на завтрашний день. Умно - ничего не скажешь."
Собрали радетели в избе Ивашки Второго сына деревенский люд. Ивашку тоже приволокли. По случаю создания колхоза всех "Ура! " кричать заставили. Один Ивашка засупротивничал, не стал кричать. Его кулаком обозвали и отправили Третьего сына в ту преисподнюю, откуда не возвращаются, а в избе колхозную контору сделали. Терпи, Ивашка, доля твоя такая.
Палочки.
Ох, и выдумщики эти радетели! Лозунги, плакаты, призывы там всякие по деревне развесили. Красно' стали жить мужики. Живут и в ус не дуют. Даже Ивашка сам в колхоз пришёл. Налоги- поборы замучили.
Платят за труд крестьянам, то бишь колхозникам, по-новому, трудоднями, в виде палочек. Палочки эти торчат в специальной книге. Развернешь книгу и сразу увидишь лицо труженика по палочкам. Не наберёшь положенное количество палочек, хрясть - двойной налог - не ленись. У которых, у расторопных, этих палочек целый частокол не только поперёк, но и вдоль вписывают. На решётку смахивает, и сидит такой труженик за решёткой весь в почестях и славе.
Ивашка тоже палочками стремился отгородиться от неудачь всяких и непогоды житейской.
Прочно прижились радетели в деревне. Весь урожай свозят в пролетарский город, а колхозникам - палочки, да "Ура!" заставляют дружно кричать по случаю победы в борьбе за урожай.
Ивашка один не кричит, разведет губы для виду - и всё. Хитрый стал. Шибко жалко сынов своих, не только тех, которые были, и тех, которые с ним остались.
Война.
Покраснела деревня основательно, да и царство-государство тоже. Заметил эту красоту ворог и подумал: "Пожар!" А пожары, известно тушат. Собрал он там всякие пушки-хлопушки и двинулся на показавшееся ему пекло.
Завопил тогда Заступник. Приказал собирать радетелям полки' и поставить заслон ворогу.
Ивашка с Четвёртым сыном в этих полках оказались. Осталась дома баба Ивашкина, Анна, с Недоростышем, да с внутриутробным Последышем.
Ивашка с Четвёртым сыном "Ура!" кричат, а Анна землю пашет, хлеб растит, мясо с маслом воинам отправляет. Недоростыш в школе учится. Хорошо что Недоростыш при ней остался: есть кому письма Ивашкины читать, лапти плести и борону с плугом помогать за верёвку тащить, чтобы и город кормить, и воинов не уморить.
Докричался Ивашка "Ура!" - убили Четвёртого сынка вороги. Горюет шибко, да делать нечего - видно, судьба такая.
А Анна так в панику далась, что Последыш взял да и родился. Нелегко Анне: спина ноет, руки в кровяных мозолях, и палочки частоколом торчат в колхозной книге - голодно бабе с ребятишками.
Но видать не зря Ивашка "Ура!" кричал - одолели ворога. И вернулся он домой такой важный. С медалью. Еле его семья признала.
Заступник и радетели.
Кончилась война. Радетели в орденах, а Заступник - почти Бог. Какие бы ни были народные заслуги, все приписывались ему. Любой клич Заступника исполнялся в установленные сроки. Нерадивых - в преисподнюю.
Гений Заступника ощущался через радетелей во всех дерзновенных делах творца-народа, созидателя великого светлого будущего, то есть рая земного.
- Ура Заступнику! Да здравствует в веках гениальнейший пророк и вдохновитель всех наших побед! Слава! Слава! Слава!
Ивашка размечтался.
Тускло в послевоенном колхозе жить Ивашкиным однодеревенцам. Запустение и нищета кругом, и решено было колхоз переименовать в совхоз. Собрали радетели колхозников и объявили им, что они с этого дня рабочими совхоза называются и за работу теперь деньги давать будут, так что жизнь на полшага к грядущему продвинулась.
После такого объявления первый звук Ивашкин "Ура!" был. Думает Ивашка: "Вот заработаем деньжат, Недоростышу домик выстрою, женю, внуков нянчить буду. Хорошо!"
Машина облегчения.
Стараются Ивашка с Недоростышем в совхозе деньжат подзаколотить. И бабу Анну Ивашка пристроил полы в конторе мыть. Копейка к копейке - рублик будет.
Заступник видит Ивашкино старание и думает: помочь ему надо. Забирает Недоростыша завод строить. Там машину для деревни делать будут. А она, машина, облегчение Ивашке сделает.
Не успел Ивашка домок Недоростышу построить, и теперь все надежды на Последыша. Пусть учится. Машиной той может управлять станет, и уже потомство непременно здесь оставит.
Успокоился Ивашка. Есть над чем размышлять стало, лёжа на кутнике после трудов праведных.
Гость.
Строит Недоростыш завод, строит город-сад, а в самый большой праздник к родителям в гости ездит. Весь такой городской, при галстуке, и брюки дудочкой. А на башмаках подметки с каблуками и высоченные, платформой называются, а речь-то, речь-то - совсем интеллигентская.
Радуется Ивашка со своей бабой сыновьему довольству. Под его гостинцы (парниковые огурчики, колбаску) на столе не первач какой-то появляется, а настоящая "Столичная водка".
Недоростыш так расписывает про своё житье-бытье, что у Последыша слюнки текут.
- А девчат там, ужас! Одна красивее другой. Выбирай - не хочу. Втетерилась одна самопервейшая красавица так, что ходу не даёт. Наверное, в следующий раз с женой приеду.
Душа у Ивашки, как подсолнух полыхает.
Нагрузят в рюкзак мясца, маслица, грибочков-ягодок и всплакнут при расставании, провожая дитятко в свой город-сад.
Грустные мысли.
Учился, учился Последыш, чуть не на машиниста широкого профиля выучился, да бросил всё. Романтика обуяла. В тайну потянуло. И Заступник не против: приказал радетелям, чтобы паспорта деревенским выдали.
Уехал Последыш. Тоскливо Ивашке стало, так тоскливо, что чувствуешь тяжесть потолка над собой. Выйдет вечером на улицу и бродит по деревне, бормоча: "Вот тут школа. Я строил для моего первенца, и Последыш тут учился. А вот дом тоже я строил для Второго сына, а теперь контора тут. Совхоз мои деньги считает. Дальше - пятистенок. Для Третьего предназначался, да радетели выпилили среднюю стену и клуб там сделали, а напротив его кладовку в магазин превратили. Э, да что говорить: почти вся деревня моими руками выстроена, хиреет, горбатится. Хоть радетели и кричат о переустройстве, да не дождусь, видать, новой деревни. Умру.
Сверхзаступник и преступники.
Заступник в нашем государстве один, хоть и в разном обличии ходит. Умрёт, к примеру, Первый тут Второй - Третий на припасе и так далее, а всё как будто один: и привычки одинаковые, и цели одни, и поступки одни - двойники да и только. Поэтому их всех в народе просто Заступником называют.
Как говорится, в семье не без урода: выискался однажды на вакантное место не просто Заступник, а Сверхзаступник, который переименовал всех бывших Заступников в Преступники. Радетели, как всегда, подхватили начинание, и на весь мир такая хула звучала, что наверное, у мёртвых уши вянут. И то - не так делалось, и это - не так говорилось, и жилось народу - хуже некуда. Такая трескотня по царству пошла, что работать стало некому. Не царство, а говорильня стала. А уже про Ивашкину деревню и говорить нечего: поля облесиваться начали, а которые засеваются, то и те не всегда убираются, лужишки не все скашиваются, да по-правде сказать и кормить-то некого - скот тоже убывает.
Сверхзаступник с радетелями теперь основательно за деревню берутся. Да где там: Ивашка стар стал, лошадушки повывелись, машина не по зубам. Дадут такую совхозу, хоть в долговую яму лезь: сколь не платят за неё, всё в долгах, как в шелках ходят.
А радетели о деревне припевают, да в деревню всех призывают, хоть сами там жить не желают. Приедешь в деревню, там работать надо: в земле копаться, в навозе ковыряться, а у них руки нежные, ко всяким ссадинам да мозолям не приученные. Вот бы как Недоростыша с Последышем туда заманить, да мотыгу с лопатой им вручить, тогда, может быть, и выжили бы.
Сошник.
И у Ивашки мечта на этот раз с радетелями сходиться: "Приедут Недоростыш с Последышем домой, навсегда приедут, возьмём землицы побольше (благо такой закон вышел) и будем пахать и сеять, солнышко в поле встречать, к вечеру провожать. Коровушек с парочку вырастим, овечек тож, свинки будут похрюкивать, и обязательно петух у нас самый горластый появится. Эх, жизнь будет!"
Ходит вокруг избы Ивашка, крапиву убирает, чтобы к приезду сыновей полный порядок был в его хозяйстве. Убирает, радуется.
Вдруг - раз- и носом в крапиву дернулся. Запнулся обо что-то. Разглядел: сошник врос. Вспомнил, что когда-то соху здесь поставил. Сгнила соха, а сошник цел, хоть и поржавел изрядно. И закрутилось, завертелось в старой Ивашкиной голове. Вся жизнь, как на ладони предстала.
Помутилось в глазах крестьянина. Пошёл в избу и прилёг на кровать. Смотрит на потолок, а он, будто живой, спускаться стал. Закрыл Ивашка глаза и думает о счастье: пришло оно всё же. Хозяином земли его объявили, настоящим хозяином. Эх бы силенок ещё где нибудь раздобыть, да годков хоть с полсотенки сбросить!
Тёплая улыбка запуталась в его бороденке. Приподнял он веки и почувствовал, как потолок опускается всё ниже и ниже, приближая к Ивашке его счастье. Вот-вот оно, долгожданное, соединение с его душой.
2.11.1991-13.01.1992