Бабушке Евфимии Устиновне и
дедушке Иосифу Антоновичу Кочмарёвым
посвящается
Хочу вернуться в комнату с геранью,
С дымящей печкой, скрипом половиц.
Там бабушка туманно-росной ранью
Несла из хлева туесок яиц.
С утра уже подоена корова,
Процежено парное молоко.
А рыжий кот заглядывает снова
В тарелки, не осталось ли мяско.
Луч солнца пробирался сквозь ресницы,
Искал меня в далёком царстве сна.
Уже не помню, что могло мне сниться.
Реальность притягательней. Она
Росла под ёлкой жёлтой сыроежкой,
Сбегала ручейком в лесной глуши.
Коряга, притворяясь бабкой Ёжкой,
Мне жути нагоняла от души.
Реальность улетела стрекозою
Иль спряталась кузнечиком в траве.
Давно скосили ту траву косою,
А детство растворилось в синеве.
Вот и сейчас, когда заломит спину,
А душу загрызёт печаль-тоска,
Могу прилечь в тени под куст жасмина
Разглядывать зефирки-облака.
Но не услышу рядом, не услышу
Ни скрипа новых дедовых сапог,
Ни пенья птиц на деревенской крыше,
Ни бабушкин народный говорок.