Всё за Сальери повторяла,
И в ноты целясь наугад,
Я Моцарту в вину вменяла,
Что он талантом виноват.
Как будто снята с пьедестала
Петлей из гениальных нот,
Как самозванку освистала,
Толпа.
Разборчивый народ.
Сплетая нежность и куплеты
Вольготно с музыкой жила,
И грациозные сонеты,
За станы нотные брала.
Но гений стал всех откровенней,
Владел магической струной,
Так вдохновлён. А что Сальери?
Мрачнел и прятался за мной.
Страдал он также в новой яви,
Когда ты чувствуешь скорей;
Себя полынью в дивном саде,
Пред розой царственных кровей.
Напор, талант твой - все былое,
Обнулено. Обречено.
И проросло внутри гнилое
К успеху ревности зерно.
Росточек зависти завязан,
Решимость чувствую спиной,
И соглашаюсь, клятвой грязной,
Убить талант, сроднив с землёй.
К чему слова, что будто дегтем
Пропитаны те были дни,
Слеза, сдирая острым когтем,
Сменяла неприязнь зари.
***
Яд выбран. Выстрадан. Проверен.
Бокалы звонкою толпой,
Блистает Моцарт, а Сальери,
Стоит задумчиво за мной.
Его понятны колебанья,
К чертям черту переступить,
Но вынырнув из ожиданья,
Решился к делу приступить.
Аккорд как точка. Моцарт рядом,
Улыбкой гений отрешен,
Берёт бокал, да, тот что с ядом,
И вечер тостом завершён.
Не помню миг, за духотою,
Ослабли ноги, встретив пол,
Кто суетился надо мною...
Кто в мир незримый отошел...
Сальери нет, а рядом тело.
Сложился гений пополам;
Как будто внутрь глядит несмело:
Порядок вспоминает гамм...
***
Вокруг прислуга суетится,
Расчищен к славе трудный пусть,
Смогу надев крыла, как птица.
На пьедестал легко вспорхнуть.
Но по спине догадкой зябкой,
Разлилась липкой правды зло,
Из зеркала глядит, так гадко,
Сальери бледное лицо.