Говорит он: Техас - это лучше смерти,
Здесь заботится Бог о последнем смерде,
Это даже не штаты, а так - предсердье,
Знают здесь про Чайковского, Баха, Верди;
Знают даже и Пушкина, уж поверьте,
Правда, не понимают, за что велик,
Так напишет, мол, даже и ученик,
Что какой-то был дядя хороших правил,
Оттого и в семье до кончины правил...
Говорит он, мол, дети уже на местном
Научились болтать, но какой-то пресный
Этот ново-английский, сырее теста -
В нём просторно догадкам, а слову тесно.
А ещё говорит он, что повсеместно
Здесь толкуют, что ныне бесполы чресла,
Что и мальчику можно пойти в невесты...
Дети слушают - им это интересно.
А над родиной нынче, мол, всюду дроны,
Да с начинкой, летают как в снег вороны.
Здесь - ни снега, ни дронов, а только слухи,
Мол, пойдёт моя родина штатам в слуги...
Нет, не верю, хотя, говорит, мол, с краю
Моя хата техасская, только знаю
Достоверно, что как бы ни бились с нами,
Не взвивалось над Русью чужое знамя...
Говорит он, что солнце и небо - те же,
Что на родине были... и репу чешет,
Так сомненья решают всегда мужчины.
А на лбу словно ижица две морщины,
Будто сел меж бровями несытый овод,
Как последняя буква, последний довод:
Мол, меняют судьбу, пока жив и молод -
Хороша наковальня, да тяжек молот:
Не хотел уезжать, да случился повод...
Говорит, говорит...
А в глазах-то холод.
Хлеб чужбины - и волчий тамбовский голод.
05.06.23