А когда поднимала ресницы —
Кто бы мог, кто бы смел не понять:
Это очень ранимая птица,
И совсем не умеет летать.
И — наверное — это нелепо :
Тосковать по нездешней судьбе...
Только — снилось ей горнее небо,
Незаметно приблизив к себе.
И она улыбалась всё реже.
Всё задумчивей падала прядь.
Был охотник ; искусен и нежен ;
Обещал, что научит летать.
Обещал, что на первом рассвете,
Прорицаньям чужим вопреки,
Парусами исполнится ветер
По разливу надмирной реки.
Унесёт в невозвратные дали...
А потом? Да не все ли равно,
Если вы никогда не летали,
И — быть может — летать не дано.
Если болен сомнением разум,
То глаза синевой — не тревожь.
И — поверила. Просто и сразу.
Как не верят в предвечную ложь.