Пришло мне в голову, что может,
Через десятки сотен лет,
Своё молчание отложит,
Разговорившись мой скелет.
Он крикнет: - Надо ж, мать ядрёна!
И затрясёт костями рук,
Увидев грудь из силикона
Скелетки, что запела вдруг.
- Случайно, вы не Семенович? –
Задаст вопрос ей мой скелет,
- Я ей была, не пряча гордость,
Даст силикониха ответ.
- А я всю жизнь любил гитару, -
Пред ней похвастается он, -
Мы веселили с ней напару
Всех, обожающих шансон.
- А вы в былом не Розенбаум?
- Нет, я бывать таким не мог,
Мне на уменье петь шлагбаум,
Поставил при рожденьи Бог.
- А как же вы, петь не умея,
Нашли в шансоне свой удел?
- Имел я бас хорош с похмелья,
А пьяный, как Агутин пел…
Скелет мой вид получит странный,
(За тазом череп ускакал),
Ведь диалог с певицей Анной,
Скелет Агутина слыхал.