Душно.
Бессонница.
Пусто – ни слёз, ни слов.
Припоминается: если ожог летален,
он не болит – просто... нечему.
Налеталась.
Рамы /зеркал или окон/ сплошь – из углов –
крыльев изгибы не впишешь, не ободрав
нежности пух,
в заклинаньях набитых – кожу,
сочное мясо...
Не спрашивай: «Кто дороже?»
Танец не стоит истоптанного ковра
/если считать в серебре/,
и удар ножом
для одного – чуть дешевле щербатой стали,
но для другого...
А, впрочем, кто душу ставит,
будто луны неразменный пятак, на кон –
к запаху перьев сгоревших /почти/ привык.
– Помнишь, в эдеме мы ели с тобой гранаты...
нынче там – ад...
нет ни правых, ни виноватых...
только прикушенный, чтобы смолчать, язык
долго кровит...
у остаточной тишины
привкус железа, вонзённого в спину, слева,
как в сочный плод...
Даже жалко, что я не Евы
дочь бестолковая, а...
– Вся в отца?
– В Лилит.