Как мало мне для счастья надо!
Ужели возраст мой велик?
Мне одиночество - отрада,
А нота сердца – птичий крик.
Давно по детям не скучаю,
Не рвусь к могилам праотцов,
Сама и осень, и весна я,
И ненавижу подлецов.
Их много ползает по свету,
Готовых пить чужую кровь,
Но мне, как должно раритету,
Плевать на скрепную любовь.
Все мысли я свои спрямляю
До невесомой простоты
И, как чаинка в чашке чая,
Кружусь в бездонье клеветы.
Умножен мир зеркальной злобы,
Закручен смерч людской толпы,
Вокруг лишь сплетни, да утробы,
Да величайшие пупы.
Искусство жлобское невнятно,
Кривлянье – истинность манер,
Никто не повернёт обратно
Под музыку высоких сфер.
Ни пурпура на мне, ни снега,
Лишь перец с солью в волосах,
Да столько лишнего пробега
И по щебёнке, и впотьмах,
Что страшно делается. Втуне
Понять мечтаю, что почём,
У самой смерти накануне,
Что затаилась за плечом.
Хоть сотни тысяч мне напротив,
Хоть упади в ночи луна,
Сама собой ещё в зиготе
Была я, нежности полна
К Творенью, грешная по сути.
Во что мы веруем, - закон.
В душе ленивой много мути,
Лишь тот, кто сдался, побеждён.