И временность и частность не в ладу
с моей проформы жёсткой подоплёкой.
И струны мира в творческом бреду
звучат в тональном конусе высоком.
Уходит вверх серебряная нить.
Оставшихся всех пустотой казнить,
звучащим эхом разрывая складки.
Расходуя материю миров
в пространстве этом, столь хрустально ломком,
так сглаживая остроту углов.
Мы переходим к тем головоломкам,
что хрупкую фрустрацию словес,
как тяжелоатлеты новый вес,
кряхтя приводят к равновесию в остатке.