Алине Витухновской
Сорок первый "Shahed" загорается в харьковском небе,
и ангарский маньяк облачается в бронежилет.
Сквозь блестящий гудрон пробивается розовый стебель,
феэсбэшники девочек наших ведут в кабинет.
К обветшалой земле приближается астероид.
Моя старая мама твердит, что я натовский фейк.
В молодёжном кафе, где "Black Sabbath" поёт "Paranoid",
я сижу у окна, мне приносят латте и чизкейк.
Я сижу у окна, по-французски читаю Бодлера:
"Путешествие", "Падаль", "Литанию Сатане".
У меня, утверждают друзья, не сложилась карьера.
Или в общем сложилась, но как-то уже не вполне.
Под Бахмутом Пригожина взяли в смертельные клещи,
а на Первом канале опять про семейный скандал.
Один маленький мальчик любил настоящие вещи
в сериале про "Школу". Был раньше такой сериал.
Есть ещё океан, и есть пепел у лунного диска.
И свобода губить. Настоящая женская стать.
Одуванчик и Лев и ни слова про Василиска.
Я фашистский Иисус. Буду трогать тебя и лизать.