На воле, там, за сеткою тюремной
Есть конституция, какой-то есть закон;
Для нас они — лишь миф суть эфемерный,
Лишь звон, что не поймёшь, откуда он.
Вся конституция, закон весь этот тут
В простейшем выраженье существует:
Один в тюрьме лишь кодекс естествует,*
И кодекс дивный сей Hausordnung’ом** зовут.
Неписаный сей кодекс, а живёт
Лишь в устном и кулачном пересказе,
На практике его сиделец познаёт.
Его декреты быстры, как приказы.
Начальник, ключник, мент-изобретатель —
Их исполнитель, и знаток, и толкователь.
15 сент[ября] 1889
* Естествовать (устар.) — существовать.
** Hausordnung (нем.) — букв. "домашний порядок" — правила внутреннего распорядка, режим.
Надворі, там, за парканом тюремним,
Є конституція, якісь закони;
Для нас вони є тільки міфом темним,
Лиш дзвоном, що не знати, де він дзвонить.
Вся конституція, закон увесь
У нас упрощені, що годі далі:
Один існує кодекс в криміналі,
А кодекс дивний той Hausordnung звесь.
Не писаний се кодекс, а існіє
Лиш в усній і п’ястучній передачі,
З практичних лекцій його в’язень вміє.
Його встанови бистрі, як штафети.
Директор, ключник, стражники добрячі –
Їх знавці, виконавці й інтерпрети.
15 сент[ября] 1889