Горькою стала земля. Больше грибов ядовитых
Свалка плодит, слизнякам жгучие боли суля.
Засухой выпит родник. Ягоды смертью налиты.
Думал воды зачерпнуть, в озере – пепел, зола.
Белым огнём изошла солончаковая пустошь.
Чёрным цементом вулкан залил подножие гор.
От малярийных болот к Мёртвому морю отступишь:
В солнце оделись поля, как в известковый раствор.
Зыблются мрамор, гранит. Молнии огненных трещин.
Чуть приоткроются бездны земные, тогда
Вдруг исчезают, как в сумке хозяйственной вещи:
Степи, лесистые кряжи, мосты, города.
Эдак завещано встретиться нам с праотцами,
Пламя, и воду, и медные трубы пройдя.
Горе беременным, горе кормящим сосцами,
Горе влюблённым, до звёзд возносящим дитя.
Только закрыться в домах и под кровати забиться,
Уши зажать, и зажмуриться, и замереть.
Падает, как метеор, сбитая выстрелом птица.
Смерчей гигантских на ножке кривой круговерть.
Плавятся кровли, горячий обуглился воздух.
Звери напуганы, трутся, скуля, о порог;
Околевают в утробных мучительных позах…
Гибель и смрад!.. Предвещал ужасы эти пророк:
Мол, отвратите от прошлого грустные лица,
Норы ищите во чреве базальтовых гор;
Время – покаяться, время – рыдать и молиться,
К небу подняв замутнённый страданием взор.