Моей сестре Людмиле.
* * *
За сосновым прозрачным лесом
там где небо струиться в туман.
Был придуман зачем-то бесом
заповедной тайги Урман.
Ельник тёмный, болото сырое, речка ржавая в камышах.
Место гиблое не жилое вечно спящие в синих снах...
Сизый мох да гнилые лесины, непролазный подлесок и глушь.
Редким заревом красной осины пламя сгинувших в топях душ.
Пропасть всяких грибов и ягод но никто их с собой не берёт.
Затаённая древняя тайна ночью папоротником здесь цветёт.
И прохожему там не уютно, кто то взглядом живым следит.
И с оглядкою поминутно он покинуть Урман спешит.
А на взгорке сидит волчонок
смотрит, ушками шевелит.
И разорванный им зайчонок
мёртвым взглядом на Вас глядит.
* * *
Местный люд сюда вовсе не ходит
и не любит расспросы чужих.
В разговоре глаза отводит,
ничего не добиться от них.
Но бывает чужак случайный ошалевшим придёт из тайги.
В глазах страх замогильный, зубы лязгают;-"Помоги!"
Вслед за ним из запретного леса наплывает туманом жуть...
И домишки захлопают ставнями преграждая нечистому путь.
Дикий хохот и крик раздаётся, даром день над тайгой стоит.
Ворон с шумом сорвётся с перепугу в окно залетит.
Свят, свят-свят! Защебечет чалдонка и лампадку зажжет в образах.
Чужака в угол красный усадит, непременно с иконкой в руках.
И туманом накроет деревню, лишь к утру он по речке стечёт.
Что там было по воле рока ни кто толком то не разберёт.
Бедолагу накормят - напоят и уложат до зорьки спать.
Молодая Колдунья чалдонка будет тихо молитвы шептать.
Не простая-красивая девка омут синей любви в глазах.
Грустно станет читать заклятья и о чём то своём мечтать.
Осторожно к нему коснётся, припадая к прохладе губ.
И горячая плоть всколыхнётся, повезло оказался люб.
Сон ладошкой глаза закроет,
всё вернётся как будто в спять.
Ни чего он уже не запомнит,
ни чего не положено знать.
* * *
Утром рано уйдёт к полустанку
и не вспомнит совсем ни чего...
В деревеньке по позоранку,
как ушёл не увидит ни кто.
И уж точно ни кто не заметит следы мокрые женских ног.
Кто то ночью бродил по тропинкам но найти ни кого не смог.
Вокруг дома где спал незнакомец, следы несколько раз обошли.
На калитке сырою ладошкой не решившись войти ушли...
На мостке над рекой постояли, там венок из кувшинок лежит.
И в тумане опять пропали он стеной над Урманом висит.
А там квакают звонко лягушки серенады любви поют...
И волчонку росою в ушки снова сказку красивую врут.
Он зевает и смотрит хмуро,
видит то что не видим мы,
Там забытой лесною легендой
оживают Таёжные сны.
* * *
Ведьма голая и прекрасная
на коряге мечтая сидит.
И в глазах её дело ясное
вожделеньем любовь горит...
Не глаза а шедевр искусителя, синих - синих два омута чувств.
И над каждым лукавой тенью двух ресничек восторга куст.
А глаза эти очень опасные, сколько страсти они таят.
Только с виду они несчастные, для погибели создан взгляд.
Красотой не от бога от дьявола её острая дышит грудь.
Обнажённое стройное тело обещает блаженную жуть...
Кто попробует, кто здесь смелый в омут этой любви нырнуть.
Не попробуют, нет здесь смелых ведь обратно заказан путь.
И вздыхает она и томиться а душа её рвётся кричит.
И вдруг смехом и плачем зайдётся, эхо долго потом звучит.
В деревеньке Колдунья с улыбкой
слышит эхо с усмешкой молчит.
Ей понятны страданья Ведьмы,
ведь душа её тоже кричит.
* * *
Обнажённая перед зеркалом,
грудь ласкает, ласкает живот.
Молодое красивое тело,
изнутри полыхает - жжёт.
Через шелку на ставне он смотрит, знает видит но всё же молчит.
И рукою растерянно водит но решиться и всё ж постучит.
Будут ночи, как годы длинные пролетать словно белый туман.
Эти ночи такие дивные... Их подарит обоим Урман.
Не дошёл он тогда к полустанку, вещмешок второпях позабыл.
Оказалось Колдунью чалдонку раз увидев на век полюбил.
Синеглазая, молчаливая с нарочитой усмешкой всегда.
В глубине их летит и падает бликом счастья его звезда.
Вот вернулся и словно в омут
канул в сказку любви навсегда.
И открылась ему таёжная
русской сказки простой красота.
* * *
Волк прирученный у крылечка
с белокурой девчушкой сидит.
А в глазах её синих - синих отражаясь туман летит...
Она тянет его за ушки за загривок смеясь ворошит.
Он домашний совсем послушный её счастье в глуши сторожит.
Над деревней опять туманы, кто то снова в болота попал.
Что там было по воле рока так конечно ни кто не узнал.
И вот диво! Девчонка с волчарой часто ходят гулять на Урман.
И сидят над корягой обнявшись Ведьма - Девочка и туман.
Что то будет из этой дружбы Ведьма - Девочка и Туман.
Что то снова опять задумал этот странный таёжный Урман.
За сосновым прозрачным лесом там где в небо струиться обман.
Был придуман зачем то бесом Заповедной Любви Урман.
Не ходи на Урман... погубит.
Околдует таёжный обман.
Ведьма может быть и полюбит.
Но позволит ли это Урман...