Кто душой любит, чувствуя боль -
тем не быть вместе с края до края,
кто друг другу был дан аж судьбой -
завсегда все во всем усложняют.
Кто предательство зреет и месть,
кто друг к другу вовек не примчится —
вместе тем макароны не есть,
зато кушать извечно горчицу.
С тобой также: по разным краям
мы разбросаны были все лето,
и любовь, как всегда, свою я
в виде рвоты дарю туалету.
Только я не фальшив, не двулик,
я взамен не просил и в метаньях,
чтоб дарила за счастье мне миг,
но потом же украла мечтанья.
И за столько нелепых всех лет
безо дьявольских скроюсь полемик
я с тобою впервые... О, нет...
Без угрозы уйду, без истерик!
Пусть смеялась ты рядом со мной,
и как плакать как будто забыла,
только сам свои слёзы я в зной
тебя вместо достал из могилы.
Вот, на кухне сижу битым псом,
ко мне мимика мертвой примчится,
чтоб безжизненным ныне лицом
в макароны лить тонну горчицы.
Обсуждая в любви сотни тем,
о себе ты тревожишься с часа
до секунды, любовь даря тем,
кто, как я, в ней совсем не нуждался.
Но я крепче, чем все, что во мне,
хоть в обнимку опять с туалетом
и раз пятый подряд в тишине
провожу я паршивое лето.