Когда договоришься до того,
что сад и дом, лист, камень, небо - этих слов достанет
твой мир объять, излиться всласть и впрок,
и сердце устоится, перестанет
искать иного; все до одного
закроет глАза и на том урок
окончится, усвоен, неусвоен,-
гончарной глины рыжим, жирным слоем
осядет муть земных перипетий...
Ты спросишь сам себя,- а был ли повод
(и пАводок, с несытым током провод) -
идти?
Всё окормляешь дождь и снегопад,
запойный пастырь с ручкой и тетрадью.
Цветеньем потрясаем, увяданью в такт -
скорбящ и сир, и жалок, слова ради,
спасительным крылом расправленного над
зияньем бездн, убогостью заплат,
чумой тщеты и маетой людскою,
бравадой и отвагой напускною.
Как оберег и берег, и побег
от жала, острия, удушья, комы
( инаковостью - прав и жив искомой!) -
дом и ночлег.