Однажды летним солнечным деньком,
Уставши от гуляния пешком,
Спасаясь от полуденного зноя,
На лавочку с газетами в руках
Присел мужчина в дымчатых очках,
Так время коротая выходное.
А вместе с ним под сенью деревца
С чертами явно схожими лица
Старик присел, тенистым нежась хладом.
Газетных начал сын просмотр страниц,
Отец же, видя в небе стаи птиц,
Подслеповатым всматривался взглядом.
Момент нелучший выбрав для бесед,
Вопросом отвлекая от газет,
Отец промолвил : "Что за птица это?"
Отвлёкшись неохотно от статьи,
Не в силах скрыть эмоции свои,
Невнятно буркнул сын взамен ответа.
И не прошло ещё минут пяти,
По кругу пятикратного пути
Секундная не выполнила стрелка,
Отец, завидя снова стаю птиц,
От чтения отвлёк передовиц,
Словесную "устроив" "перестрелку".
В который раз пытаясь отвечать,
Легла уж раздражения печать,
Сжимая сыну выдержки пружину.
Как снова ту же фразу произнёс,
Пустив систему нервную вразнос,
Отец своим вопросом "птичьим" сыну.
Заметив, как вскипел сыновий гнев,
Как тот лицом мгновенно покраснев,
Старик поднялся тихо со скамейки.
От жажды с сыном ссориться далёк,
Беззвучно к дому отпрыска увлёк
Неподалёку жившей там семейки.
Чтоб громких нот взыскания не брать,
Велел достать он старую тетрадь,
Что в письменном шкафу отца хранится.
Глазами к манускрипту сын приник,
Легко узнав родителя дневник,
От времени пожухлые страницы.
Поняв теперь родительский укор,
Открыл отца заветный "коленкор",
Узнав знакомый с детства папин почерк.
И, словно нитью выцветших чернил,
С далёким детством вдруг соединил
Каскад тех рукописных ровных строчек.
Краснел, читая запись наугад,
От кончиков ушей до самых пят,
Какую задавал он "работёнку".
Но всё же, как без устали ему
На все его "зачем" и "почему"
Ответ был пятилетнему ребёнку.
Неловкости удушливой волна
Накрыла сына тяжестью сполна,
И щёки запылали, словно печи.
Поступок свой бездумный осудив
И твёрдо отвергая рецидив,
Он папу нежно обнял вдруг за плечи.