«Жить буду не я. Жить будет «Отрок Варфоломей». Вот если через тридцать, через пятьдесят лет после моей смерти он ещё будет что-то говорить людям — значит, он живой, значит, жив и я». После смерти художника прошло уже более 80, а после создания полотна — более 130 лет, и «Видение отроку Варфоломею» (1889 –90), первое полотно из 15, посвящённых Сергию Радонежскому, не просто говорит нам очень и очень многое, но стало, по сути, частью иконографии. Собственно, жизнь и личность святого притягивала художника на протяжении всего его пути, по меньшей мере, полвека.
Михаил Васильевич Нестеров (1862 — 1942) был удивительным художником, очень во многом. Нестеров — это, конечно, модерн. Изысканные линии, гибкие молодые деревья, утончённые лица, одухотворённые фигуры людей, и не только пустынников и монахинь. Мирское у него выглядит небесным, а небесное – земным. Эта особая, чисто нестеровская, хрустальная какая-то выразительность никогда не покидала ни полотен, ни храмовых росписей художника, ни его икон. И при этом известным его сделали Передвижные выставки, где его картины и приобретал Павел Михайлович Третьяков. Нестеров был, пожалуй, единственным, кого ничему не научил уникальный педагог Павел Чистяков, а вот скорбный жанрист Василий Перов научил многому. И, возможно, Нестеров был единственным, кто так элегантно сумел соединить свой модерн с реализмом и условностью иконографии.
О причинах увлечённости художника величайшим русским подвижником Сергием Радонежским, видимо, говорить в житейском контексте не стоит. И собственное болезненное детство художника, когда он чудом выжил, и смерть его молодой жены через несколько дней после родов, и судьба новорожденной дочери Ольги, и глубокая религиозность художника, и, конечно же, те высшие тайны, которым не следует искать объяснений. Гармония и благородство неизменно объединяют его персонажей и природу. Всё у Нестерова возвышенно и прекрасно. Мирской суеты нет даже в многофигурных композициях, а уж серия его полотен о Сергии Радонежком – изумительное воплощение благодати, света и тепла. Но именно «Видение отроку Варфоломею» художник и в старости считал своим лучшим полотном.