Бог по плоскому блюду катал
Нас как пригоршню собранных ягод,
Реки треснули, как на холстах,
Лёд на крышах ругался и плакал.
Город сотен оскаленных львов,
Пробирает сквозняк, будто когти.
Мне казалось, такая любовь
Отрезвит, отвратит и утопит.
Но на шпили нанизанных туч
Становилось всё меньше и меньше.
Только лёд, оказалось, живуч
Под присмотром у гипсовых женщин.
Под надзором их каменных глаз
Я входила в глубины колодцев,
Набирая тоску про запас,
Ожидая, что солнце прорвётся.
В окнах грелись герани, смотря
Друг на друга в стареющих рамах.
Им привычно любовь измерять
В дефицитнейших солнечных граммах.
Пусть сурового солнца пайки
Не спешит выдать невское небо,
На герани проснулись ростки:
За стеклом жадно тянутся стебли.
Прячу руки и кутаюсь в шарф,
Вновь весну принимая на веру.
Чуешь? Ветер несёт, запоздав,
Геосмин размороженных скверов.