Моя бессонница не гнётся!
К чему задаром горевать?
Издатель всяко подвернётся
под руку снова и опять
из не совсем понятной сферы,
обогащённый до пупа.
А это ж всё — какие нервы
нужны и мысли изо лба!
Мне проще, мне гораздо проще:
возьми слова, да опиши…
Ему же мучиться о толще
своих карманов. Барыши
у нас различны с ним, что как бы
понятно, как тут не понять!
А между тем — его ухабы
моим провалам не под стать.
Я как-то — так себе, он — нечто,
и совершенно нет иных.
Нет, он старается, конечно,
воздерживаться от таких,
как я, что оч. богато стоит!
Но, как форель башкой об лёд,
моих стихов порыв, он зол ведь,
его когда-нибудь пробьёт.
Я в самиздате, будь Парисом,
и сам бы что-нибудь издал,
однако этим онанизмом
ещё покуда не страдал:
не пил, не ел; к труду, так даже
не прилагал ни разу рук,
но жил и жил куда-то дальше,
назло всем дядькам из наук.
Живу и нынче увлечённо
в неопалимом серебре
напротив стройки и — ещё, но,
живя, я думаю себе:
ведь есть же деньги, есть же деньги,
зачем же в день их изо дня
сгружать в офшорные сусеки?
Не лучше ль вспомнить про меня?!