В июле на закате мошкара
Особенно удачно раскрывает
Всю прелесть Волгоградки. Ей пора,
И в общем-то она переживает
Последние секунды перед тем,
Чтоб слиться воедино и навечно
Со стёклами моих очков. Затем,
Чтоб скоростью напомнить мне, конечно
Твои перемещения вовне.
Не двигая ни мускулом, ни глазом
Заметная, возможно, только мне,
Ты вся преображаешься. И разом
Меняется вселенная. И я
За нею выворачиваюсь тоже,
Как старая упрямая змея
Годами достаёт себя из кожи,
Чтоб новой стать и перья отрастить,
И крыльями обнять тебя за плечи.
Ты мне не разрешаешь говорить.
Вот улица Люблинская. Вот вечер.
Вот первая Текстильщиков, на ней
Ликующие мальвы скрыты тенью.
Мне снилось: ты одна среди цепей
И молча мне протягиваешь звенья.
Цепь в золоте. А золото - металл
Тяжёлый , но при этом мягче стали.
Он знает: я пока не перестал,
Да в общем и часы не перестали
Отсчитывать немой километраж
И правого, и левого предсердий.
Запомнить бы сегодняшний пейзаж,
Пускай всплывет в сознании при смерти.
Цепь в золоте. А золото есть боль.
Она сродни мороженому. В боли
Эмоции спускаются на ноль.
Но если хватит той десятой доли
Что я тебе под золотом найду!
Вот улица Люблинская. Вот вечер.
Не спрашивай меня, куда иду.
Ты знаешь, я иду к тебе навстречу.