На пустыре, где свалка лопухами
Укрыта, будто лозунгом барак,
Деля добычу с местными бомжами
Слонялся пёс - голодный и в репьях.
Он вспоминал, что прежде был Барбосом,
Жил на цепи, хозяйство сторожил,
За косточку выплясывал пред боссом
А по ночам, с тоски, протяжно выл.
За этот вой Барбоса и прогнали
Пинком под зад - на вольные хлеба,
И он ушёл, не ведая печали:
Не смог лакеем, значит не судьба.
Теперь по пустырю бредёт неторопливо,
Мечтой желудок тощий веселя,
А большаком, надменно и спесиво,
На иномарках катят пуделя.
Не вышла в пуделя дворняжая порода,
Совсем иное видится очам...
Всё ищет, ищет друга среди сброда
И сиротливо воет по ночам.