Душонка соткана из лживой кутерьмы,
Из грязной ткани мелкого калибра.
Из той, что рвётся неизбежно на куски,
При этом штопаясь - бессмысленно, но чинно.
Однажды, всё всплывает тяжким грузом,
В пожухлой тряпке с лоскутом пестрящим.
И вновь судачат языки застряв,
Безудержно, меж прошлым или настоящим.
Ведь, что свершилось-то не воротить,
И не спасёт калейдоскоп заплаток.
И серой тканью - голову покрыть,
Всё что останется - с улыбкою скорбящей.