Невероятностью остуды
Морочил голову закат.
Неярко, кашляя простудой,
Февральский сыпал снегопад.
Сибирский город за Уралом,
Забытый богом уголок.
Как этих улиц было мало,
Но как пронзителен итог.
Как тесно в суете и дрёме
Дворов и скромных площадей.
И день, промотанный в истоме,
Под вечер требует людей.
Веселья, пьяного угара,
Кабацких шуток и затей.
И целой жизни будет мало,
Коль вздумал расплатиться ей.
И счастья звонкого монетой
Блеснёт средь посторонних тел
Фигурка той полуодетой,
На чьи запястья всё смотрел.
Смотрел, но будто в жизни прошлой,
Которой выстыл санный след.
И вот шагнёт она не пошло
Из тех полузабытых лет.
И закружит, и заиграет
На все лады, на струнах всех.
Души цветов не обрывает
Очаровательнейший грех.
От элексира иль от яда
Пред ней склонится голова.
Смеётся, переменам рада,
Но не касается ума.
Невероятностью и дымом
Чихает города портрет.
Становится невыносимым
За рамки прошлого секрет.
И оттого чужой и пьяной
Он не поранит тонких крыл.
В душе есть место океану,
А в душе кран, его открыл
И вот она вода, стихия
В лицо, наотмашь и в внахлёст.
Бредёшь потом, шаги глухие
Послушно принимает мост.