Какое красивое слово - свобода, и вот
Я тебя наконец потерял; невеликая, к счастью, потеря
И театр закрыл, сняв спектакль, на ремонт...
И оставил все маски в гримерной, им снова поверя.
Ты на сцене со мной была будто партнерша и роль;
За кулисами жизнь вся - правдиво и честно другая.
Я поверил в тот бред весь душою ранимой, изволь,
Но умело из образа вышел, ногами в реальность шагая.
Размножаясь, засела в сердцах ты десятка мужчин
Среди тысячи грязных заразных бактерий...
Ты последней была на земле, скажу честно, молчи,
Кому я имел глупость и пьянство поверить.
Как же, черт возьми, все это все-таки жаль,
Что совсем ни черта мне отныне не жалко;
Я в корзину твой файл кинул в тёплый февраль
И нажал: «Удалить все» моментом на память в централке.
Ты играла с людьми, кто влюблялись в тебя:
Заигралась - ушли - посмотри, доигралась!
Ты, как гной, с моей кожи ушла, погубя
Всю ее до несвежей крови не в прогнившую малость...
О часах я жалел безвозвратно ушедшей судьбы,
На тебя что потратил годами потерей три раза.
Я уйти давно должен, обязан бы был
И сказать: «Я прощаю. Прощай!» - вот такою вот фразой.
Но меж нами поставил я точку вперёд и первей,
Чтобы ты не поставила первой, успев за текилой и лаймом.
У меня большой опыт в любви: я прожжён, уж поверь;
Во мне иммунитет слился с прочными антителами.
Я ведь сам для тебя играл просто лишь временно роль,
В том притворстве, просили что честные мягкие маски.
И, ее отыграв, я все боли с хитрющей тобой
Оставляю на сцене под занавес падающий вязкой.
Пусть спектакль с двух афиш поснимается впредь
В старом репертуаре и общно-единой атаке.
Извини, что пришлось тебе всей лицезреть
В одиночку пять актов последних таких смешно-грустных спектаклей.
Пусть теперь мы враги, ты считаешь, похоже, кляня,
И ты мстила: я знал, притворившись наивным немало...
Ты способный игрок, но не лучше, глупее меня,
И на этот раз выиграл я; ты проиграла.