С раннего детства я верил:
кисть художника - волшебная палочка чародея.
Возможно, причиной этого
стал "тот художник":
я увидел его за работой,
совершенно случайно,
на заброшенном кладбище
рядом со старой церковью ,
в окружении надгробий и склепов,
где мы, совсем еще дети,
любили играть в «прятки».
За этим загадочным
человеком мы подглядывали, наблюдали.
Наверно поэтому живопись мне показалось
колдовством, а сам художник —
волшебником, всегда одиноким,
но наделенным
таинственной силой и смелой
волшебной палочкой чародея.