в этот давнишний день мама всегда смеется.
с новой прической, в новом костюме. как вам?
так повернется, эдак, губы накрасит красным.
папа несет полароид, чтобы украсть мгновенье.
сделав щелчок, сжав синераму в кадр,
он пресуществляет мир безмолвным набором красок.
в темном альбоме где-то в шкафу на полке
смехом неслышным мама теперь растает,
бархатом красным, розами на руках, осенним
жутким предроковым мерзким проклятым утром.
щелкнет затвор, будто кошмар отмучан...
и мама погибла жутко, и папа все время плачет.
и брата в москву забрали, я в доме чужом осталась.
тихо-тихо вокруг. все будет теперь иначе.
нигде ни в одном альбоме не существует фото
с образом мамы, который я точно вспомню,
сколько бы ни прошло, и сколько бы ни осталось:
мама в гробу лежит бледная, словно кукла.
это ведь не она, вечно меня все дурят - думаю,
но, конечно, никто вокруг не смеется.
плесенью порастет черный альбом на полке.
кости лежат в земле, бывшие человеком.
но смех того утра все еще раздается
в моей голове каждым дурацким утром.