Кружок величиной с пятак
я поднял в шаге от аула.
О чём я думал? Да никак.
Меж тем о чём-то промелькнуло.
Почудилось, едва рука
коснулась патины столетней:
- Седые минули века…
И всё ж большого прока в этой
вещице нет. Но почему
тогда, услышав, как тревожно
меня накрыло ввечеру,
с ней разлучиться невозможно?
Какой чеканщик ей труды
отдал? Какой купец в далёкой
стране, в торговые ряды
ходя, срубал её по-лёгкой?
Какой меняла из менял
на эту старую вещицу
другую ловко выменял?
Она забыла пригодиться.
Людьми хозяйничать вещам ведь
нельзя? О чём же так черно
она меня увещевает,
остерегает от чего?