Сманил комфорт чертогов городских
живущих на земле своей издревле,
возбух бастыльник - некуда полней,
и города присутствия в деревне
не стало слышно. Трактором по ней
он прокатил и более полей
не трогает. Стоит себе на гребне
пригорка возле бывших мастерских
и медленно ржавеет. Кто мирских
забот не знает, свой насущный хлеб не
обрящет. Но до плуга ли ему?
Неспешно погружаются во тьму
и ферма зряшная, и сваи от моста…
И в этой обветшалости отныне
преобладают бывшие места,
а нынешних, пожалуй, нет в помине.
Да и самой деревни как бы нет:
раздолбана дорога окружная,
нещадно раскурочен сельсовет…
И, собственной персоной украшая
обочину, безумный бересклет
бормочет, что у этой глухомани
ни имени, ни Бога в складохраме,
ни прошлого, ни будущего нет.