Через несколько лет до него наконец-то дошло,
отчего поспешила убраться она за неоновые
огоньки ворот, за которые не грешно
заглянуть хоть одним глазком по края бездомные,
а ещё — насколько были они далеки
друг от друга в непроходимой тоске. Да что
там говорить! Случилось то, что должно
было случиться с лёгкой его руки.
Алфавит в те поры насчитывал тридцать три
ноты, а гамма — семь буковок. Вот как хочешь
так и общайся. Но лучше не говори,
а смотри всеми порами кожи, когда закончишь
сотрясать эту бестию экшеном изнутри
клокотавшим в её нутро. А нынче вот, как не рви
их тончайшие связки, повсюду глухая ночь лишь.
Утопая в шорохах пригорода, замри,
задержи на время дыхание или поступь
и дождись той минуты, когда просветлением фонари
отзовутся в стеклянных мозгах, обнаружив россыпь
золотистых мыслей. Но только не говори,
что соврать — это самый простой и надёжный способ
замутить, что тебя, витавшего в небесах,
никакие бесы прежде не нанимали
быть аплодисментами на ток-шоу в её глазах
двадцатидюймовых по диагонали.