— Видишь ли, друг мой, печально, но век мы
прожили, если — на круг.
И не страшны нам ни черти, ни ведьмы.
Видишь ли…
— Вижу, мой друг.
Старые вещи врачуют, но ими
распорядились мы так,
что, — отнесли их к старьёвщику или
сгрудили в мусорный бак, —
здесь не играет особенной роли,
если с течением лет
этих вещей, беспорядочных, в поле
зрения более нет.
— Слышишь ли, друг мой, как пёстрый подельник
простенькой песенкой «тук-
тук» прилетел поприветствовать ельник?
Слышишь ли?
— Слышу, мой друг.
Хрупкие листья хрустят под ногами,
аж выделяется сок,
что, покрывая следы пузырьками,
снова уходит в песок.
Старые вещи врачуют, но здешний
мир им не выделил мест.
Видишь ли, слышишь ли, друг мой кромешный?
Мрачно и тихо окрест.