Хан Батый раздвигал пределы.
Топтал все страны, города,
И конница вперёд летела.
На Русь тогда пришла беда.
Тот край, что раньше пышно цвёл
От плача с криком содрогался,
А враг спокойно дальше шёл,
И солнца луч на дым менялся.
Хоть стойко русские сражались,
Но воинов врага река.
Те добровольно не сдавались.
Монголов била их рука.
Ворвались в город тот враги.
Младенцев даже не щадили.
Всё грабили, сметали, жгли.
О человечности забыли.
За помощью Евпатий ехал.
Узнав, вернулся тот домой.
Останки вражеской потехи.
Его глаза покрылись тьмой.
Кто не погиб в леса бежали.
Из них отряд скорей собрал.
Его, как воеводу, знали.
Мужчина каждый уважал.
Разграбив край, враги ушли,
Но русские напали с тыла.
Тем удивить его смогли.
Неужто, мёртвые с могилы.
И паника в его рядах.
Войска огромные собрали,
Но в душах поселился страх,
Хотя уж много воевали.
Хан шурина послал на бой,
Чтоб Коловрата тот привёл.
«Поймаю этой вот рукой.
Мне покорялся не такой».
Шурин разрублен до седла.
Смешались ненависть и сила.
Непобедимым слыл всегда.
То хану непривычно было.
А витязи врагов крушили,
Хоть знали: всё равно умрут.
Их всех камнями завалили.
Сопротивление сотрут.
Отвагой Батый восхищён,
И тут же отпустили пленных.
Героев уважал и он.
Стояли насмерть, словно стены.