Не догадала на ромашке.
Ушла. А нынче из глуши
вся так и светится в рубашке
моей смирительной души.
Ах, подыграй мне на винтажной
«Кремоне», подтянув колки,
о безрассудности вчерашней
напой, напомни, намекни,
насочиняй. Мы не прилюдно
с тобою встретились в ночи, -
и можно всё. А если трудно,
тогда хотя бы нашепчи
о том, как в давешнее лето
реки парное молоко
тебя разнежило на лево-
бережье взгляда моего.
Она смеётся: - Я не помню!
– Побойся бога, – я молю.
Лады звучат! И шёпот полу-
расстегнут в сторону мою.