Нина Петровна задремала прямо за столом. А очнулась оттого, что больно ударилась головой о чашку с кофе, и открыла глаза. Машинально потёрла ушибленное место, взяла чашку и отхлебнула из неё. И сморщилась, - кофе был холодным. Пить его расхотелось и она отодвинула от себя чашку, потом глянула на часы и поспешила к подруге.
Подруга её жила в соседнем подъезде этого же дома, и дружили они семьями с тех пор, как муж Нины Петровны получил здесь квартиру. Мужа уже несколько лет нет, а сейчас умирала и её подруга. И кто, если не она должен сидеть у её постели? А она, взяла и уснула. Нельзя так. Надо взять себя в руки и достойно встретить это испытание. Леночка, милая... Сколько же они пережили вместе! А ведь поначалу было всякое, они даже подрались из-за детских коньков. Её дочке они стали малы, вот та и подарила их соседской девочке, а матери ничего не сказала. Потом, конечно, разобрались и Нина Петровна извинилась перед соседкой. А потом девочка эта, дочка Лены, заболела. Эпилепсия. Куда только они её не возили. И вот им предложили операцию в Москве. В поезде, по дороге в больницу, им встретилась женщина и предложила помощь. Знакомая этой женщины жила в деревне в пригороде Москвы, а раз уж им по пути, то посоветовала съездить к знахарке, а что они теряют? Ничего. До операции ещё есть время. Как ей рассказывала подруга, они с дочкой сошли с поезда с новой знакомой, не доезжая Москвы, и та привела их к знахарке. Долго они там не задержались. Их встретили, проводили в дом, и там темноволосая женщина неопределённого возраста (ей можно было дать и пятьдесят и семьдесят лет), посмотрела на девочку и, помолившись, повязала ей на руку красную ленточку. Ленточку снимать до больницы было нельзя. Вот и всё лечение. В Москве Дашенька, так зовут дочь Лены, увидев на своей ровестнице красные сапожки, попросила такие же. Ну как мать могла ей отказать? Сапожки купили, и девочка тут же переобулась в них. Была осень, погода стояла дождливая, и сапожки ей очень пригодились.
Вот они уже у здания больницы... Но дочка упёрлась и не хочет туда идти. Как ни уговаривали, ни в какую. Ну что делать, поехали домой. Только вот чудо, с тех пор все приступы у девочки прекратились.
Человек рождается, проживает свою земную жизнь и умирает, как, впрочем, и всё живое. Ничего нового в этом нет.
Воспоминания, это хорошо, но надо идти, подумала Нина Петровна, вставая из-за стола.
Она шла быстро, глядела себе под ноги и не замечая ничего вокруг, а когда подняла глаза, то очень удивилась,- под окном подруги не было старого и всем знакомого дерева. Липу спилили и оттащили к дороге. Кто это сделал и чем она им помешала? Весной липа обильно цвела, и душистый аромат разносился по всей округе, заманивая на липу тружениц пчёл. Откуда взялись пчёлы в центре города, было загадкой, но гул их был хорошо слышен с земли. И тут она подумала, что, наверно, и деревья, вот так же, как они - люди, а может и сильнее переживают и волнуются, когда видят как погибают их зелёные собратья, возможно, даже переговариваются по-своему, жалуются джруг другу, только человек не слышит их раненую душу. А ведь душа есть у всего живого, это ей ещё бабушка говорила, а сейчас она и сама трижды бабушка, и тоже говорит об этом внукам. Что говорить о деревья, когда и камень у дороги душу имеет.
Держась за перила, она поднялась на третий этаж. От знакомой двери тянулся запах лекарств,- как же быстро впитывают его стены, только пользы от этих лекарств нет. Временное облегчение и всё.
Она зашла, скрипнув дверью, но на этот скрип никто не отозвался. Из кухни слышались знакомые голоса и звон тарелок. Нина Петровна заглянула в дверь, чтобы поздороваться. Дочь и невестка пили чай. Из зала слышался стон умирающей... на стон этот тоже никто не обращал внимания, то ли привыкли уже, то ли понимание того, что помочь ей не могут, делало их такими безразличными. Но чужая боль - чужая и есть, это не своя собственная, так что и судить их не за что.
Нина Петровна поздоровалась с женщинами и заспешила к подруге. Раньше подруга лежала в своей комнате, но из-за летней духоты и жары её перенесли в зал. Она не вставала и ничего не кушала. Только вода и лекарства, которые уже не справлялись с болью. И боль давала о себе знать...- Лена стонала и корчилась на кровати, а зеркальный потолок был тому свидетель. Временами больная видела всё это. Как же хотелось Нине Петровне в эти минуты накинуть на это злобное "зеркало" огромное покрывало!
Леночка мучилась уже который день. Иногда казалось, что больная никого не видит и не слышит, но это было не так. Когда боль утихала, она смотрела на Нину Петровну разумными умоляющими глазами, в которых была и просьба и вопрос.
А что она могла? Только молиться.
Нина Петровна видела, как с улицы прибежали внучки Лены и сели на диван напротив. Они тоже смотрели на бабушку, и на их личиках была неподдельная печаль.
Сначала Нина Петровна читала молитвы за здравие, но после прихода священника и беседы с ним, стала читать на исход души.
Вот и сейчас она открыла молитвенник и приступила к чтению. Пот градом катился по её лицу. Она смахивала капли рукой и продолжала читать. И тут случилось такое... словно ударной волной, её отбросило на постель больной подруги, краем глаза она видела, что девочки тоже были отброшены непонятной силой на спинку дивана, и были напуганы. Стало трудно дышать, а глаза кололо так, словно в них кинули горсть песка. Она тёрла глаза руками, пытаясь хоть что-то увидеть, но слёзы застилали глаза. Сейчас она хотела одного - встать под холодную воду и промыть глаза. И ещё ей нужно было позвонить священнику.
Уже дома, в своей квартире она пыталась понять, что это было?
После разговора с батюшкой, вернувшись в квартиру подруги, она первым делом открыла окно, потом уселась поудобнее и, взяв молитвенник, снова приступила к чтению. Она читала и читала... Дыхание подруги становилось спокойнее, иногда Нине Петровне казалось, что та уже не дышит. Но вот грудь её высоко поднялась,- три коротких вдоха и выдох... И в это же время последовал новый удар, да такой, что Нина Петровна даже не успела зажмуриться. Она пыталась закрыть глаза руками, но было уже поздно. Она ничего не видела. Только жжение и резь в глазах... И страшная головная боль. А когда смогла открыть глаза, то всё было кончено. Леночка умерла.
Потом Нина Петровна часто думала об этом случае. Ведь, когда умирал её муж, ничего подобного не было, ей даже показалось, что при его последнем вздохе она увидела небольшую вспышку света. Все люди умирают, а душа, видимо, уходит по-разному...