Мы были в детстве те озорники:
нам было всё с руки (скажи - с ноги,
нет дверь не открывали мы с ноги).
В нас жили сказки и драконья сила.
Во снах летали: резко оттолкнись
и полетишь в такую, братец, высь -
что страшно падать вверх, не то, что вниз.
Нас каждая звезда огнём поила.
И каждый друг тебе был словно брат,
и братскими законами богат,
ты был всегда вниманием объят,
под куполом защиты и спасенья.
В какой вечерний зной, какой дурак
решил, что надо вырасти с утра,
что битые коленки хуже травм,
которые живут в стихотвореньях?
Куда исчезли лёгкость и полёт,
и в телефонной трубке: "Эй, аллё?!
Ты спишь ещё, чудак? Давай, подъём!
Нас ждут футбол и ленты пыльных улиц".
Сидишь в кровати, семь часов утра,
а под балконом резвая братва...
Нет, не теперь, когда есть боль утрат -
наутро все мы взрослыми проснулись.
Но иногда, тайком от чуждых глаз,
ты обретаешь в мыслях скрытый лаз,
где прятки-догонялки, сад с цветами,
где голос бабушки безвременно звучит,
где потерял, играя во дворе, ключи,
где те озорники не стали НАМИ.