В некотором,
царство ему небесное,
государстве, где смешано с кислым пресное,
и если вслух говорят, что поймут,
или прикидываются или врут,
живёшь,
безо всякого желания торкаться
в кабинеты,
и думаешь: как бы не abend'токнуться?
И прекрасно знаешь: пускать в глаза
пыль — всё равно что пускать козла
в огород, на котором тебе трудиться,
ибо только духом святым кормиться
не горит желанием даже птица,
на ветвях поющая допоздна.
В это время суток, какого лешего
куролесит ветер и, от малейшего
прикосновенья влюбленной парочки
к тротуарам города, зажигаются звёзды,
объяснять бессоннице, нацепившей тапочки
на босу ногу, не имеет просто
никакого смысла. И, не торопя
событий, из четырёх стенок,
где время работает на тебя
спустя рукава стрелок,
уходишь, в куртку высыпав серебро
на проезд и прочее… И не сразу
понимаешь, что объясненье фразы
«Я приду чуть позже» как мир старо —
седина в бороду, бес в метро.
И читать на всех ему…
И сидит и читает: «Неужели, глядя на самолёт,
сочинят стрекозу или что-то под
насекомое, летающее на четырёх
лепестках, с похожими на мышиный горох
глазами и…»
Облизнув палец,
переворачивает, красавец,
страницу. Пялится на рисунок —
на тропических листьев зелёный сумрак,
где нимфа ручья, соблазнив воздушным
поцелуем и лукавым личиком,
дурака-фавна обвивает цветущим земляничником.
Только я и не вспомнил
намылиться в те грибные
МЕСТА ДЛЯ ДЕТЕЙ,
ЛЮДЕЙ ПОЖИЛОГО ВОЗРАСТА
И
ИНВАЛИДОВ
Мой взгляд укачивали гребные
лодки в мерцании лунных бликов.
Вероятно, от «Уа!» до «Ау!»,
мне представлялась
возможность выдумать лишь одну
жизнь,
превратившуюся в усталость.
Дорогая, вот и пришла пора
попросить прощения за ошибки.
Ты однажды — из моего ребра,
я всегда-всегда — из твоей улыбки.
Не сердись и ты,
мой приятель, друг ли,
уж не знаю, как обратиться — нешто
так давно мы с тобой
затоптали угли
у которых грелись? Оно, конечно,
проще пареной репы —
нагрянуть к тебе в деревню,
где тебе обрыдли овцы, коровы, свиньи,
а над ржавой кровлей
оттаявшие деревья
небольшие гнёзда своими ветвями свили.
Но покамест
нет ничего откровенно скверного,
а к вестям хорошим чужие глаза и уши
равнодушны,
можешь об этом спросить у первого
встречного, в принципе,
жизнь мы прожили одну и ту же
в некотором, царство ему небесное,
государстве,
где смешано с кислым пресное
и, какой бы снег не упал на букли,
не сержусь и я — твой приятель, друг ли…