Ветер дрожал на случайных ресницах, и не хотел улетать,
Песня звенела в разбитом стакане, каждым осколком звуча.
Время сжималось, стараясь усердно мир вокруг тоже весь сжать,
Солнце плясало на битых осколках, таяли сны, как свеча…
Таяли дни, и прогалины в поле, таял прозрачный рассвет,
Что-то цеплялось за бренную память, что-то ушло в пустоту,
В тонком сплетении жизни и смерти стал едва виден просвет,
В этом просвете лишь было заметно замысла всю красоту…
Было заметно, как бьются морозы о плотный панцирь весны,
Было понятно, что все обновится, будет опять всем тепло,
И, пусть просвирки безликого Бога снова до боли пресны,
Все их глотают, себя причащая к Жизни, невзгодам назло…
Все причащаются к обетованной и плодородной Земле,
К липовым почкам на стылых деревьях, к сладким цветам абрикос,
Что-то поднимется, что-то навеки будет сокрыто в золе,
Кто из нас пепел, а кто - дуновение ? - вечно звучащий вопрос…
Вместо ответов - простое свершение каждого нового дня,
Вместо прохожих - пустые проулки, вместо - тоски - благодать.
Я расскажу обо всем этом ветру, дам ему горстку меня,
Чтоб он опять задрожал на ресницах, и не хотел улетать…