От работы до дома лишь три квартала:
В большом городе - роскошь! О чём тут плакать?
Ирма знает - такого для счастья мало.
Может, просто устала. А может, слякоть
Под ногами размазала душу в кашу,
Расхлебать бы её, но ни сил, ни ложки...
Ирма - главный бухгалтер, а значит, пашет.
Иногда ей кажется - она лошадь,
Иногда - что спит и вот-вот проснётся...
Ирму ждёт сынишка, такой хороший,
У него улыбка сияет солнцем...
От неё на сердце всегда тревожно.
Но тревогу Ирма не замечает:
Просто некогда, вместе лишь в выходные.
Хорошо, что бабушка помогает.
Сыну - пять. Он картавит. И мамы имя
Выговаривает не всегда успешно...
Ирма имя своё-то не очень любит:
Оно строгое, взрослое... Хруст орешины
В этом эррр... Имя, правда, меняет судьбы?
Ерунда, наверно. Скользя по снегу,
Что не стаял ещё на дорожках парка,
Ирма думает, стать бы ей человеком,
Что живёт иначе совсем... Но завтра
Просыпается утром, красит ресницы,
Собирается, по-солдатски, быстро,
И спешит три квартала - сверять страницы,
Клацать Enter-ом. Клавиша словно выстрел.
У неё всё сходится - дебет, кредит.
На работу - рано, с работы - поздно.
Трудоголик. В лицо и не все соседи
Знают Ирму. Пальто в цвет увядшей розы,
Ботильоны оттенка на два темнее,
Сумка стоит дороже, чем три зарплаты,
Кашемировый шарф обнимает шею...
А лицо как стёрто: взгляд виноватый,
Уголки у рта опущены книзу,
Голос тоже... какой-то... без интонаций...
О налогах легче, и об акцизах.
А о жизни... С какой стороны тут браться...
В полдевятого Ирма подходит к дому,
Открывает подъезд и пешком на третий:
Всё по кругу, до оскомины всё знакомо,
Счастья нет. Есть зато на стене портреты.
На одном - малышка со строгой мамой.
На другом - малыш с бабушкой помягче.
У детей на щеках от улыбок ямки...
Ирма только увидит и сразу плачет.
Ирме даже не верится, что когда-то
Улыбалась она так открыто миру.
Солнце просто погасло. Такая плата...
А за что? И не знает никто... И Ирма.