В доме изгой, за окном святой,
в качестве новом исходит
свет, набираясь луной,
и на руках твоих будут цвести
иероглифы новой жизни,
стой, говоришь, оловянный солдат,
сам себе казанова, брось
на бумагу бежевых привидений ряды,
в зеркале видишь мерзость свою,
говоришь: зато пою,
и снова стоят над тобою
невидимым образом Сим, Иафет,
закрывая от неба одеждами,
блеет ночь, согрейся
горячим плачем, время в конце не лечит,
и улетит, и звёзды в глазах угаснут,
и ангел в твоей груди
затихает… И находит сон,
ты стоишь в темноте, начинается
так: сначала молчишь, но вдруг
несдержанное слово, неуловимый
взгляд, вот публика
готова принять весёлый яд,
игрой трепещут кисти, волной
плывут тела, в мгновенном ветра свисте,
эх, песня потекла, и странно,
и тревожно, грусть сдавливает грудь,
и будто невозможно от воздуха
вдохнуть, внутри
как будто плачет какое-то дитя,
но эта песня спрячет
всю муку от тебя. И где ты проснёшься,
в каком-нибудь следующем сне,
захрустит скелет, зашевелятся жилы,
в новых картинках искать
зацелованных тел
равнодушные оболочки, рвать
фрагменты одежд, рвётся наружу
древний змей, за окном
облетают деревья, луна, звон, тоска,
дорога, мокрая маска, метро,
искусственный ветер,
дом.
– Не лги!
ЛГ – чтобы лгать,
зеркало, чтобы остаться в уме,
дом, чтобы стая знала,
царапая дверь, как скулит тоска,
и первым делом
убиваешь своих двойников
не рождённых, кто твой царь? Вавилон.
– Вы о чём вообще пишите?
– Не лукавьте, вы слышите?
– Сожгите бумагу, сожгите тело,
кровь высыхает в жилах,
подступит рвота,
сухо во рту как в пустыне,
вы с глазами пустыми
спите в горячих её песках, это как
петь против ветра, писать стихи на воде,
всё изуродовать шуткой, эй, эй!
Вот мы и поменялись местами, вот
осязаю тебя на себе, на бумаге,
сам же в сковороде
твоих раскалённых будней,
болью в твоей голове мне весело,
весело, весело, весело, весело
видеть себя как ты голову свесил
весенней каплей вчерашнего льда,
высокой нотой ночных собак,
широким жестом косой двери,
знакомым светом с той стороны,
ляжем вместе в камень
пока он мёртв,
я ЛГ,
я размазанный отблеск,
я царь здесь,
я боль здесь,
я вынесу мебель твою и внесу листву,
бутылки-осколки,
коробки с слепыми котятами,
скину кровлю, видь –
дождь, а ты маленькое ничто,
а из тебя дождь во все стороны света,
всемирный потоп, а потом…
В мокрой кровати кривиться:
надо же было
такому себе
присниться?..