Пали в вечности объятья
Запорожцы-казаки...
Не то время, паны-братья,
Не те темы нам близки!
Славы щедро отсыпнули
Казаку-чупрындырю;*
Не взглянуть ли к мужику ли**
В хатку грустную свою?
Глянуть честно, без той пыли,
Что пускает в дурака
Пан поэт, что видел с виллы
Богоносца-мужика.
Наш мужик — дремуч и тёмен,
Работящ, но — нищ и дран,
Клад таинственно-бездонен,
Что веками грабил пан.
Долго мы его гнобили,
Кровь лилась, свистел батог,
Дольше лишь над ним глумили,
Падать начали у ног.
Боги рабского искусства,
Покаянья дух нас взял;
Самые святые чувства
Взрыли жизни самый кал.
Правда та любовь высока,
Хоть и искренней была,
Взором выспреннего ока
Лишних красок нанесла.
Человек исчез реальный,
Начался́ было туман;
Но период идеальный
Миновал, сошёл дурман...
Перед нами — брат несчастный,
Каковой и впрямь он есть.
Тянет жребий свой злосчастный
Да клянёт свой тяжкий крест.
В небо смотрит век в надежде:
Даст ли волю людоед?
Через это — надо прежде
Горемыке дать совет!
Показать на свет народу
В нём же дремлющий колосс —
Дело битвы за свободу,
Труд достойный сил и слёз!
Хлоп-мужик*** с своей программой
Суть основа новых вех...
А каза́кам с Сечью-мамой —
Царство им на небесех!
* Чупрындырь (устар.) — тот, кто носит чупрыну (чуб); казак-запорожец, вообще лихой человек, удалец.
** Мужик (устар.) — крестьянин.
*** Хлоп (устар.) — то же, что мужик, крестьянин.
З думок сучасних
Запорожжя та козацтво
Спать уклалися в журбі...
Інший час, панове братство,
Інші теми на добі!
Відлічивши козакові
Поважання данину,
Чи не глянуть мужикові
У хатиноньку сумну?
Глянуть просто, без серпанку,
Яким все обволіка
Пан-поет, що бачив з ганку
Богоносця-мужика.
Наш мужик — то неук темний,
Працівник, але бідар,
Скарб незчерпано-таємний,
Що живився володар.
Довго ним ми рабували;
Кров лилась, свистів батіг,
Іще довше глузували,
Стали падати до ніг.
Бо часом рабування
Нас окрило каяття;
Найсвятіші почування
Зворушили гидь життя.
Але та любов висока,
Хоч правдивою була,
Зором збільшеного ока
Зайвих фарбів надала.
Зникла геть жива людина,
Розпочався був туман;
Та минула ця година
Повишаючих оман...
Перед нами — брат нужденний,
Яким він і справді є.
Тягне жереб свій злиденний
Та кляне життя своє.
Вік пита сірома неба:
Чи не пустять з рук кати?..
Отому найперше треба
Бідоласі помогти!
Появить на очі люду
Його ж сховані скарби —
Справа гідна сил та труду,
Річ достойна боротьби!
Хлоп-мужик, панове братство,
То — підстава в наші дні...
А Січ-мати та козацтво —
Хай царствують у труні!