Взведён курок будильника, чтоб утром
он выстрелил. Отброшена попона
с дивана с широченным мягким крупом,
не лошадь, но по прериям бессонным
скакать вольготно с полчищем подушек,
и простынёй – не скатертью дорога.
Зевоте доверяя простодушно,
ложишься спать, повертишься немного,
давая позам волю, одеяло
то вверх, то вниз подтягивая (как же
его вчера на всю меня хватало?),
надеешься, что сна не будет кражи,
и подадут, как манну на халяву,
смежая век глухие занавески.
Но беспокойства крутятся педали.
Сосчитаны все овцы, даже блохи.
Бессонница опять меня бодает,
выуживая стонущие вздохи.
Я слышу голосок, такой писклявый,
как болтики не смазанного кресла:
ну, что опять в заезженной постели
перетираешь клюкву отношений?
ведь памятные даты поседели,
намотанные прошлому на шею.
Плюсуя, минусуешь: дебит-кре;дит
пытаясь уровнять, не напортачив;
из подсознанья тянешь словно бреднем
ответы на загадки – неудачи;
роняешь на пол собственную цену,
как старое, истрёпанное платье,
а мудрости ибн Сина Авиценны*
не открывала жадные объятья.
Но голову отсечь, кладя на плаху,
любви не позволяешь, запирая
замки, что нацепила ты от страха
делить диван – с его любого края…
*Авиценна – врач, философ, музыкант, поэт, великий учёный Х1 века