Андромеда

Часть I.
1
Я опять просыпаюсь от жаркого липкого бреда,
Диким взором блуждая в пугающих сумерках дома.
...Вот навстречу судьбе уплывает моя Андромеда,
И в глазах моих резь, как от искр волнового излома.

А на сизом песке, где суда просмолённые млеют,
Чьи хозяева спрятались от нестерпимого зноя,
Неподвижна фигура объятого скорбью Цефея...
И бессильная ярость моя — за бредовой стеною!

Но когда открывают врата и выводят Пегаса,
И в тюрьме моей ватной неверные рушатся стены, —
Я бросаюсь в погоню в надежде последнего часа.
О грядущая битва! О ветер, взрывающий вены!

2
Чернопёрый корабль к югу ходко плывёт.
Вот Лернейская бухта; вот жуткий проход,
Где ужасная Сцилла, резвясь на мели,
Ненасытной сестре гонит в пасть корабли.

Но не слышит царевна могучих сирен.
Беспросветной юдоли томителен плен.
Смотрят в воду гребцы, конвоиры молчат.
Лишь прибрежные чайки тоскливо кричат.

Неизвестность гнетёт; неизвестность страшна.
За кормой остаётся родная страна,
Где подвластный Чудовищной Твари народ
Ей красавиц своих отдаёт каждый год.

3
На верном Пегасе я в битву лечу
Предать Антипода огню и мечу.
                И мчится за мной седовласый Борей
Крушить вереницы чужих кораблей.

Вещал мне Оракул, предвидя мой путь:
«Что делаешь —  делай; что будет, то будь.
Подмога — от сердца; преграда — в уме.
Но помни о том, чтО в седельной суме!

Умён и прекрасен Чудовищный Вор.
Но гибель таит его ласковый взор.
Обманные речи соблазна полны.
Их яд сокрушительней всякой войны!»

4
Но вдруг, потеряв путеводные вехи кошмара,
Я выброшен в ночь, словно рыба на чуждый ей берег.
И вот, задыхаясь, в натужной попытке вернуться
Пытаюсь отринуть тугой обжигающий мрак,

Где кто-то долдонит: «Далась тебе эта победа!..
Века промелькнут, но ничто не изменится в мире.
Спасая народ, покорится судьбе Андромеда.
И смерти в лицо усмехнётся поверженный враг».

В душе моей язвы от капель словесного яда.
Неужто с Врагом мы похожи, как кровные братья?
О, будь он иной, не рождённою женщиной, тварью, —
Не знали б сомнений ни меч, ни копьё, ни кулак!

5
Чернопёрый корабль. Волн слепящий излом.
Рулевой кормовым управляет веслом.
Грозной стражи секиры остры и черны,
И глаза Андромеды печали полны.

Я взываю к Пегасу: скорей же! Скорей!
Мчится следом за нами могучий Борей,
Повелитель штормов, ужас вражьих армад.
И крылатые кони на помощь спешат.

На дубовый настил опустился Пегас.
Но печаль не ушла из царевниных глаз.
Полный скорби, суров и решителен взгляд.
И не хочет она возвращаться назад!

6
О, будь же ты проклят, долдонивший в каменном мраке
О Долге, Народе, об этом спасительном браке!..
Трусливое стадо —  «народ» рассудительный твой,
Что данью позорной себе покупает покой!

«Что делаешь, делай!..» Что будет —  то будь! Я взлетаю.
Серебряный друг мой несёт меня к самому краю,
К невидимой грани, где прав лишь отчаянный шаг,
Где разум бессилен, а в сердце — пленительный Враг...

А солнце свой путь, как всегда, продолжает над нами.
Дельфины, резвясь, словно стрелы, летят над волнами.
Но гневное пламя в моей не стихает груди.
И мощная крепость из моря встаёт впереди.

Часть II.

1
А в крепости — праздника самый канун.
«... О, как он могуч, Ваш крылатый скакун!
Такой переборет любые ветра!..
Правитель в отъезде; Вас встретит сестра».

Вот стражи дворцовой влетает отряд.
Сверкают нагрудники, шлемы горят.
«Мы ждали тебя, знаменитый герой!
Орёл-наблюдатель кружит над горой.

Будь гостем столицы в три праздничных дня!
Позволь конюхам обиходить коня.
Твоя провожатая — перед тобой».
...И сердце внезапно вдруг делает сбой.



2
Я в бреду... я в огне... я покоя не знаю...
Так разит наповал красота неземная!
Так юнец золотым упивается сном
И красавице песни вопит под окном.

Я в бреду... Прежний мир мне постыл и неведом.
Ночь прошла — я забыл о моей Андромеде
И безустали пью этот ласковый взгляд...
Через день возвращается царственный брат.

Луч закатного солнца блеснул и погас.
Что-то грустен сегодня мой верный Пегас.
Что-то хмур и угрюм мой могучий Борей,
Коновод и хозяин крылатых коней.

3
Земля! Земля! Гребцы оживлены.
Попутным ветром паруса полны.
Конвой одет в парадные доспехи,
И на фарватер выставлены вехи.

На пристани — восторженный народ.
Царевна ищет взглядом: где же ТОТ?
Но машет войску царственной рукою
Тот, что в пути командовал конвоем.

Вот во главе с красавицей-сестрой
Лихих богатырей подходит строй.
И первый в том строю царевне ведом:
С Персея глаз не сводит Андромеда...

4
А ночь, между тем, превращается в хмурое утро.
И нужно вставать и брести по привычной дороге.
И в тайной тетрадке вымучивать умные мысли,
В дурацкой надежде кому-то потом их прочесть...



Но трезвость, мой спутник язвительный, с хитрой усмешкой,
Дав «выпустить пар», возвратит меня в прежние воды,
Где мир, не заботясь о взглядах взыскательных судей,
Живёт ежедневностью с тёмных библейских времён.

«Что делаешь — делай!..»
Наверное, прав мой Оракул.
И я собираю осколки ночного кошмара
Для нового мифа — где солнце и море, и чайки;
Где сила и слабость — великое чувство Судьбы!

5
Последняя ночь, и наутро — священный обряд.
Бессонный народ веселится три ночи подряд.
Персей — в одиночестве. Только напрасно он ждёт:
Красавица-нимфа сегодня к нему не придёт.

Вдруг пламя свечи задрожало. Воздушный поток
К  двери потаённой его неуклонно повлёк..
Меч — в руки! Герой не теряет контроль ни на миг.
Но  входит, склоняясь, лишь скрытый накидкой старик.

«Присядь, — он маячит Персею — присядь и внимай!
Несчастную правду счастливой душой принимай —
Ведь утром, скрепив двух чудовищ союз и любовь,
Твоей Андромеды прольётся священная кровь!

6
Мой дед был правителем здесь, когда пара драконов
С далёкого Запада в наши края прилетела.
Мы, к чести народа, тогда попытались сражаться,
Но были разбиты...  Дракон побеждает огнём.

Но роду чудовищ известно чудесное средство
Избавить себя от драконьей ужасной личины:
Кровь юной царевны была ими выпита в Храме,
В мужчину и женщину наших врагов превратив.


С тех пор каждый год повторяется жуткая драма...
Очнись и сразись! Ты достойный соперник дракону.
Не меч  и копьё — твоя сила: любовь к Андромеде
И верность друзьям пусть сегодня ведут тебя в бой!

Часть III.

1
«Он здесь! Хватайте их!..»
Знакомый голос!..
Старик махнул рукой: «Твой конь свободен!..»
Но поздно отступать: доспехи стражи
Уже сверкают в свете факелов.

И грозный, беспощадный меч Персея
Разит врагов направо и налево
И рвётся к той, что красотой коварной
Героя без труда повергла ниц.

Замах... но пылкий взгляд, прося пощады,
Остановил карающую руку.
И тяжкий меч удара не наносит.
И жизнь готов красотке подарить.

2
Но вдруг превращаются в лапы прекрасные руки.
Пылает кровавый огонь в устрашающем взоре.
Небесный хитон стал морщинистой шкурой дракона,
И своды дворца огласил торжествующий рык.

О, северный ветер, запой свою грозную  песню!
О, рокот прибоя, ворвись в мою праздную душу!
Как молния, вспыхнула ненависть в сердце Персея
И выжгла дотла ядовитый лукавый туман.

Тяжёлый подсвечник врезается в жуткую  морду .
Сверкающий меч режет воздух с немыслимой мощью.
И вот, обезглавленной, падает мерзкая туша,
И чёрная кровь вытекает на мраморный пол.


3
«Теперь за мной!..» — и тайными ходами
Старик идёт, скрываясь за углами,
Спеша попасть на площадь у ворот,
Где в Храме Андромеда солнца ждёт.

И участи своей ещё не зная,
Она о ней напрасно не страдает.
Одна картина ранит сердце ей:
Красавица — и рядом с ней Персей!

Прости, Афина, праведной царевне
Её — назло судьбе! — живую ревность.
Ей бы — гадать, чтО принесёт рассвет!..
Но — девушке всего шестнадцать лет!

4
Слуги и стража готовы к началу обряда.
Солнце уже озарило угрюмые стены.
Праздные толпы стекаются к древнему Храму.
Ждут лишь Правителя. Время обряда пришло.

Но не въезжает на площадь роскошная свита.
Яростный рык раздаётся в тускнеющем небе.
Чёрною тучей, неистовым вихрем кружится
В небе дракон, разъярённый потерей сестры.

И, затмевая сияньем поблёкшее солнце,
Меч пламенеющий сжав смертоносной десницей
Белою молнией мчится навстречу дракону
Всадник могучий на дивном крылатом коне.

5
Двуглавая нечисть теснит... Но мгновенная смена —
И ловкий наездник мечом дотянулся до шеи.
Толпа замерла. А на море свирепствует буря,
И мчатся к причалу крылатых коней табуны.

Вот грозная Тварь, обернувшись навстречу Персею,
Ужасным огнём опалила десницу героя.
Меч, вспыхнув, истлел, как иссохшая ветка оливы. —
И рыком победу свою возвещает дракон.

Но в грохоте моря, сквозь крик торжествующей стражи,
Персею вдруг слышится, им так некстати забытый,
Обрывок там, в Дельфах, Оракулом сказанной фразы:
«..пусть будет. Но помни о том, чтО в седельной суме!»

6
Щит бесполезный отброшен. Здоровой рукой
Клапан седельной сумы поднимает герой
И, закрывая глаза, извлекает на свет
Голову той, от которой спасения нет.

Мёртвой Горгоны ужасен губительный взор —
И, бездыханный, повержен Чудовищный Вор!
И перед Храмом теперь до скончания дней
Будет лежать он бессмысленной грудой камней.

Двери открыты. Шумит и ликует народ.
Старый Правитель к Персею невесту ведёт.
А у причала, под звуки Эоловых струн,
Чёрную стражу крушит разъярённый табун.

Эпилог

  Я на древнюю площадь с толпою туристов
Выхожу под разрозненных фраз тарарам.
Гид на русском, с акцентом, но бойко и чисто
Объясняет про полуразрушенный храм.

Завязав разговор об истории мифа,
Я спросил, где же рухнул Чудовищный Враг.
Гид, поморщившись, начал ругать апокрифы,
Заявляя, что всё обстояло не так...

Я смотрел на колонны музейного чуда,
Что плывут в бесконечном течении дней.
А поодаль темнела угрюмая груда
Непонятно зачем здесь лежащих камней.        03.23