На краю земли ютился,
Был румян, как шампиньон,
Отслуживший, лет так с триста,
Жан – французский почтальон.
Родом был из Авиньона,
Театр для него – не блажь.
Ну, а свиду, непонятно:
То ли наш он, то ль не наш.
Целовался по-французски,
Путешествовал, кутил.
И пытался жить по-русски,
Но это выше его сил.
Он не ведывал заботы,
Не испытывал нужды.
О хрустященьких банкнотах
Почтальон не видел сны.
Знамо, к старости у Жана
Столько развелось монет,
Что, хоть трижды постаравшись,
Не спустить их все в клозет!
Но была у дяди Жана мечта –
Сьездить в Гранд-Каньон.
Не хватало ему только
На ножищах ботильон.
В магазины завозили
Всё для модниц, напоказ.
В ожиданьи нужной пары
Клал монеты под матрац.
Но, однажды, на прилавки
Ботильоны завезли,
И они нашего Жана
На метанья обрекли.
Он не спал, всю ночь томился:
«Покупать-не покупать?»
И собрал свои монеты,
Побёг «покупку оформлять».
Там он встретил свою Жанну.
Приглядела она чешки.
В лучшем виде показался
И решился он не мешкать.
И, хоть парень наш остался
Без красивых ботильон,
Всё равно он самый лучший
Авиньонский почтальон.
И, ногой болтая в чешке
С ним любимая сидит
И щекочет ему пятки,
А он – признанья ей твердит:
«Простоит ещё прилично
Этот самый Гранд-Каньон!
Обойдусь без ботильонов,
Коль так сильно я влюблён!»