Из того, что случится с тобой в двадцать первом припадочном веке,
вряд-ли что-нибудь будет считаться в конце этой жизни важней
взрывающих почки весенних ветров, смывающих скверны осенних дождей,
заснеженных зимних притихших лесов, что смежили тяжкие белые веки.
Что сможет, скажи мне, прижиться, сродниться с душою, прийтись по нутру,
сказавшись важнее всего, что давалось десницей Господней от века доныне,
важнее томлений листвы и травы в душистой и зыбкой июльской теплыни,
важнее знакомых натруженных рук на сонном ребячьем лице поутру?