Две тысячи тридцать шестой…
Открытые, светлые лица.
Есть смысл каждой жизни, простой.
Есть радость, чтоб ей веселиться.
Ведь все рождены, чтобы жить
На нашей чудесной планете.
Ее украшая, творить,
И видеть прекрасное в детях.
Но ровно столетье назад –
Заглядывать даже не надо…
Испугом проточен был взгляд,
Как будто предвестником ада.
День каждый давался с трудом,
Лишь выжить – задачею было.
Был хлипкой защитою дом,
И таяли буднично силы.
Сгущался непонятый страх,
Репрессии жертв находили.
С испугом мольбы на устах
Тогда наши прадеды жили.
Давил опрокинутый свет,
Борьбой, за ошибочность цели.
И слов оправдания нет,
Коль люди пожить не успели.
А позже, ведь акт отменен,
Нашли незаконное все же,
Раздался чарующий звон?
Нет, горестный скрежет по коже…
Ответ за ошибки держать,
Иль вовсе не делать их, лучше,
Умел бы здесь каждый… как знать,
И не было б в жизни заблудших.
Чтоб радость открытой была,
Для всех, как весна, в целом мире,
Божественно-чудно зашла,
Везде: и в дома, и в квартиры.
И счастьем улыбок сиять
Опять научились бы люди.
И мир никому не отнять –
А попросту незачем будет.
За целью, чтоб счастье – для всех,
Не скроются злобные взгляды.
И все мы друг-другу успех
От сердца желать были б рады.
И скептик насмешливый взгляд
За мыслью «утопия» сбросит,
Коль сам убедится, что рад
Тому, что наш мир всем приносит.
…Пусть сбудется этот мой сон.
Как можно быстрее, конечно.
Я буду считать, что был он
Дарованным кем-то и … вещим.