– в ответ на мужское шовинистическое, предпосланное здесь в качестве эпиграфа
Эпиграф
Стреляют пушки, пулеметы,
Ракеты с бомбами летают,
А в небе храбрые пилоты
Друг друга мастерски сбивают.
Пылает пламя, рвутся мины,
Лежат повсюду трупов горы,
И танки смертоносным клином
Сминают мирные заборы.
А полководец взявши ластик,
Склонился над военной картой.
Вот это понимаю - праздник,
Не то, что, блин, 8 Марта!
Когда наступит этот вечер,
все обреченно скажут «вау!»,
день будет завтрашний отмечен
в календаре числом кровавым.
Уже, упав в салаты мордой,
в селедочно-свекольных пятнах
лежат когорты полумертвых
с текилы, блин, «сорокапятки».
Звучат военные мотивы,
пусть не идут «Арматы» ромбом –
к демографическому взрыву
у нас готовятся секс-бомбы.
Спешат разведчицы по следу,
приманкой режется салями,
но здесь одержат те победу,
кто лучше глазками стреляет.
Тут репарации – до фени,
не ордена украсят перси:
у победительниц – трофеи:
машины, дачи, шубы, перстни.
А «плен» здесь называют «замуж»,
но неизвестно, что страшнее,
в семье, конечно, не в казарме,
но то, и то – хомут на шее.
Попытку к бегству сразу гасят –
всё под прицелом папарацци,
и кто-то проигравший, в ЗАГСе
подпишет акт капитуляций.
И в этом все давно увязли –
второе, почитай, столетье.
Вот это, понимаю – праздник,
не то что ваше... 23-е…